уз пленительные формы
ждут росписи подробнейшей острастки,
бесстыдству губ ухоженно потворны,
предать восторгом прелести огласке…
Покровительствует взгляд божественного ока
безволию, отдавшемуся вольности страстей,
шквалом чувств энергии питая жар потока,
любовью почивая кладовые мощностей…
Пойдет ли солнце на закат, сном предвещая расставание?
Лишь Зевсу солнце уступило два рассвета, в его неутомимой жажде насладиться женщиной. О, боги! Потешаясь удалью над смертными бессильны были в чувствах к ним. Я променял бы длительную «ночь» супружества последнего на день в объятиях Татьяны.
День любующийся страстью ненасытной,
силой пробужденной плоти, окрыленной лаской,
с правом красоты повелевать причинно,
наслаждения разбрызгивая солнца краской…
Мы в любви с коротким перерывом на обед и с освежающим купанием, со странным взглядом с берега на одинокий мой заплыв на середину озера. Задумчивость, склонившая чуть набок голову, оцепенением боязни в ожидании сюрприза… Взгляд на обреченного.
Что представляла Таня, глядя без очков, отслеживая тренированную безрассудность в противоречивости альянса – интеллигентской робостной изнеженности и мужицкой хамоватой силы?
Цветущих прелестей фигурка обнаженная на берегу,
исходный лепесточек – вечно юная Венера – Боттичелли,
несметной красоте любви гимн, животворнейшему образцу,
природной прихотью взрастившему земного рая наслаждение…
Расслабить взгляд, заботою следящий за бесстрашной «Рыбою» в своей стихии? Подплыв поближе к берегу, я лег на спину и, глядя в небо, начал дрейфовать, оставив над поверхностью воды буек…
Приспособа прелестей мужских,
корень гордостного оплодотворения,
вожделенец взглядов озорных,
силовой анализатор искушения…
Исподтишка стрельнул на берег глазом…
О! невидаль – сияет в лучезарности краса!
Кого бы ни толкнул такой костюмчик на грехи.
Сравнимы с красотою этой рая чудеса,
цветеньем жизни, да еще напялившем очки…
Я к берегу рванул, успеть бы снять их…
Не успел.
Объятий теплых трепыханье негой,
властительницей скрытой чаяний телесных дум,
чувств увлеченья страстною беседой,
любви корыстью, опекающей инстинктов ум.
Озерной заводи природная постель,
ласкающая зыбью водная перина –
угодничает на сговорчивости тел
волны указкой, где привольности вершина.
Мечта осуществленная разливом чувств…
Что мешает думать трескотней назойливой? Куда я еду? Электричка
