й пастой, тетушками и дядюшками, которые вышли на зарядку, едва рассвело.
Конечно, много было и тех, кто в это время все еще сражался с будильником. Один из них – Ло Шао, и эта борьба стала для него делом всей жизни. Самым блистательным его боевым успехом стал случай, когда у противника уже села батарея, а парень так и не проснулся.
Будильник, как всегда, звенел уже десять минут. На этот раз Ло Шао решил попробовать кое-что новенькое и, обхватив его как подушку, продолжал спать прямо на нем. Снизу донесся звук шагов – это бабушка в домашних тапочках поднималась по лестнице.
– Ло Шао, если ты сейчас не встанешь, то опоздаешь на занятия! – крикнула она и распахнула дверь в комнату внука.
Ло Шао нехотя привстал на кровати.
– Бабушка, вы обознались, я не Ло Шао.
Хрясь! Бабушка отвесила парню крепкий подзатыльник.
– Еще притворяться вздумал! Если сейчас же не встанешь, на завтрак получишь вот эти тапочки!
Парень вжался в угол кровати, подальше от бабушки. Он знал: та слов на ветер не бросает.
– Бабушка, ну как ты меня всегда узнаешь?! – Ло Шао нажал кнопку «отложить» на будильнике, и звон в комнате стих.
– Только ты так долго валяешься в постели. – Она снова шлепнула его по затылку.
Ло Шао ощупал голову. Так и до сотрясения недалеко. Бабушка отошла от кровати и, перед тем как выйти и закрыть дверь, сказала:
– А еще он не назвал бы меня бабушкой.
– Надо будет в следующий раз придумать что-то получше, – тихо пробормотал парень, глядя на бабушкин удаляющийся силуэт.
Стоя у раковины, Ло Шао лениво чистил зубы, а в зеркало на него смотрел до того растрепанный подросток, что самому становилось смешно. Чем это таким пахнет? Ло Шао принюхался и повел носом, но быстро обнаружил, что от собственной ладони исходит крепкий запах чеснока. Откуда он вдруг взялся? Разве вчера на ужин был чеснок?
В обрывках воспоминаний Ло Шао никаких ответов не нашел. Но тут до него дошло, что вчера это тело принадлежало не ему. На самом деле Ло Шао уже привык к такой жизни, когда сам своему телу не хозяин. Лишь поначалу было немного сложно, но потом стало терпимо. Но иногда это чувство все же заставало его врасплох.
Наспех ополоснув лицо, Ло Шао подобрал брошенный у кровати рюкзак. Внутри аккуратно лежали учебники. Это уж точно не его собственная заслуга. Если не бабушка, то это сделал он.
Ло Шао написал записку и приклеил ее на видное место на стене:
Чесноком воняет!
Он взглянул на будильник, валявшийся на одеяле, – пора выходить. Ло Шао открыл шкаф, не глядя вытащил спортивную форму, сунул в рюкзак и помчался вниз по лестнице.
– Бабушка, я пошел на занятия! Люблю тебя! И твой завтрак, – набив рот пампушками, пробубнил он.
– Да, да, и я тебя люблю, – раздраженно бросила бабушка.
В автобусе Ло Шао, как обычно, сел у окна. Автобус был старый, без кондиционера, окна всегда нараспашку, свежий ветерок со свистом задувал в салон. Прохлада снаружи хорошо гармонировала с жаром пампушки во рту, Ло Шао очень нравился этот контраст.
Родители Ло Шао развелись, когда тот был маленьким. Папа, кажется, успешно вел дела в Америке, а мама открыла на Тайване несколько магазинов одежды. Ло Шао же решил остаться жить с бабушкой. Ему не нравилось, что родители вечно ссорятся, словно заклятые враги. Он не мог поверить, что когда-то существовали счастливые папа и мама с радостными улыбками – как на свадебных фотографиях, которые висели дома. Как им тогда жилось? Наверное, хорошо? Ло Шао не знал, да и представить не мог.
А вот что он помнил отчетливо – так это, как прятался в бабушкиной комнате каждый раз, когда родители скандалили, как прижимался к бабушкиным коленям, а она всегда мягко повторяла: «Ничего, ничего, все наладится. Все будет хорошо».
Тогда еще девятилетний Ло Шао смотрел на бабушку и спрашивал:
– Бабушка, а вы с дедушкой тоже так ругались?
– Да нет. Кажется, особо и не ругались даже. Твой дедушка был кротким и всегда мне уступал. Да и я не хотела его сердить. – Бабушка улыбалась так счастливо, прямо как родители на снимках со свадьбы.
– А как жить так же мирно, как вы? – спрашивал, вытирая слезы, Ло Шао.
Бабушка снова и снова гладила его по голове.
– Нужно найти человека, которого будешь очень-очень любить, тогда и ссориться не захочется.
– Но люди ведь меняются? Мама и папа всегда так говорят.
– Дурачок, мы с твоим дедушкой совсем не изменились.
– Тогда я
