мысли беспрестанно кружили в голове, мешая сосредоточиться на выполнении обязанностей по дому. Я стала рассеянной. Лавви несколько раз заставала меня стоящей в прострации посреди судомойни. Она возвращала меня к действительности, предупреждая, что добром это не кончится. Но предостережения экономки не помогали. За два дня, прошедших после признания Эссекса, я ухитрилась разбить две тарелки, опрокинуть чашку с кофе на колени хозяйке, споткнуться на лестнице и в кровь разодрать колено, а во время прополки грядки выдернуть вместо сорняков недозревший редис. Когда тетушка Хоуп послала меня в курятник принести свежих яиц, два из них я положила мимо корзинки. Пришлось ползать по полу, собирая скорлупки. За этим занятием и застал меня Эссекс.
– Нам нужно поговорить, – шепнул он.
Я вытерла перепачканные желтком руки о край фартука и поднялась с пола. После ссоры в швейной мастерской мы с Эссексом не виделись. И как ни велики были обида и желание продолжать злиться на изменника, я понимала, что по-прежнему люблю его. И все еще хочу быть с ним.
– Нужно отнести яйца на кухню. Тетушка Хоуп ждет.
– Встретимся в конюшне через десять минут, – бросил Эссекс.
Я поставила корзинку на стол и сказала тетушке Хоуп, что пойду в швейную выполнять поручение Лавви – расставить пояс на юбках миссис Дельфины. Кухарка кивнула, не переставая напевать один из своих любимых госпелов[5], и принялась замешивать тесто, в котором собиралась обжарить камбалу на ужин хозяйке. Я подошла к конюшне с задней стороны и едва успела повернуть за угол, как распахнулась боковая дверь и Эссекс втащил меня внутрь. Затем поволок за собой вдоль центрального прохода, нырнул в стойло к жеребцу по кличке Гром и затолкал меня в дальний угол. Мы оказались в надежном убежище, укрытые от посторонних глаз за широким крупом коня.
– Здесь нас точно никто не заметит, – шепнул Эссекс.
Я старалась дышать ртом, чтобы не чувствовать густой запах конского навоза. Эссекс прижался губами к моему уху и заговорил так тихо, что мне пришлось напрягать слух.
– Я обдумываю план побега.
Я опустила руку в карман юбки и достала сложенный вчетверо листок бумаги.
– Что это? – спросил Эссекс.
– Карта. Я стащила ее из атласа мисс Салли.
Я расправила листок и прижала к стене стойла, чтобы изображение было хорошо видно нам обоим.
– Смотри, я отметила дорогу, ведущую на север. Думаю, если передвигаться по ней ночью, а днем прятаться в лесу, можно избежать встречи с теми, кто ловит беглых рабов.
Эссекс взял карту. Его пальцы на миг коснулись моих, знакомая жаркая волна пробежала по телу – так случалось всякий раз, стоило Эссексу оказаться рядом. Я наблюдала, как он сделал углубление в ворохе сена и спрятал туда карту.
– Ты удивительная, Фиби, – прошептал он.
Я всматривалась в темные глаза возлюбленного, ища в них признаки страха.
– Ты совсем не боишься? –
Духовная музыка, характерная для чернокожих верующих американского Юга.
