тончайшем сукне, с брильянтовыми пуговицами на манишке, и с толстыми кольцами на пальцах.
Между ними я приметил человека, который громко вызывал меня на пари о беге пароходов. Он прошёл мимо меня несколько раз, бросая на меня вовсе не дружелюбные взгляды.
Приятель мой, управитель, сидел тоже в главной каюте.
Вы не должны предполагать, что его должность лишала его преимущества занимать первоклассную каюту. На американском пароходе нет «второклассной главной каюты». Такое различие неизвестно на Миссисипи.
Управители плантаций обыкновенно люди грубого и жестокого характера. Самая их должность делает их такими. Этот француз, однако, казался исключением. Он имел вид очень почтенного старика. Мне нравилась его наружность, я даже заинтересовался им, хотя он, казалось, вовсе не платил мне взаимностью.
Кто-то пожаловался на комаров, и посоветовал отворить дверь в дамскую каюту. Это подхватили многие другие, и дамы и мужчины. Обратились к капитану. Он дал позволение, и врата пароходного эдема растворились. Результатом был порыв воздуха, который пронесся по главной каюте, и через пять минут не осталось ни одного комара. Это было большим облегчением.
Двери дамской каюты оставались отворенными, это было приятно для всех, но особенно для щегольски одетых джентльменов, которым видна была вся внутренность гарема. У некоторых, казалось, были там знакомые, хотя недостаточно короткие, чтобы дать им право войти. Другие надеялись познакомиться, если представится случай. Я уловил выразительные взгляды, а иногда улыбку. Много приятных мыслей передаются без слов. Язык часто разочаровывает. Я знал, что он испортил много любовных планов, безмолвно задуманных.
Меня забавляла эта немая пантомима, и несколько минут я смотрел на лес. Глаза мои, время от времени, устремлялись в дамскую каюту отчасти из простого любопытства. Я имел привычку к наблюдению. Все новое интересовало меня, а эта каютная жизнь, на американском пароходе, была совершенно нова для меня. Я желал изучить ее. Я желал также взглянуть еще раз на молодую креолку Безансон.
Мое желание, наконец, исполнилось. Я увидел ее. Она вошла в главную каюту грациозно и весело. Теперь она была без шляпки, и ее великолепные волосы были зачесаны a la chinoise. Эта креольская мода очень шла к ее благородному лбу и гибкой шее. Белокурые волосы при белизне лица, хотя редко, однако иногда встречаются у креолок. Но обыкновенно они смуглы и с чёрными волосами, так что Эжени Безансон была замечательным исключением.
Черты ее выражали веселость, однако нельзя было не приметить, что под этой легкомысленной оболочкой скрывалась твердость характера. Фигура ее была выше критики, а лицо, хотя красоты не выразительной, привлекало внимание необыкновенной миловидностью.
Она, очевидно, знала некоторых пассажирок, по крайней мере, разговаривала с ними с непринужденной свободою. Женщины редко выказывают замешательство между собою, француженки же никогда.
Я заметил,
