Андрей. – А мы тут с ног сбились.
– Лена сама вызвалась побыть со мной, – развел руками профессор. – Да и ей после операции лучше под присмотром.
– Мы бы хотели с ней поговорить.
– Позвольте полюбопытствовать, в чем дело?
– Профессор, – нахмурился Андрей, – давайте сначала мы удовлетворим свое любопытство. А потом ответим и на ваши вопросы.
– Я ведь могу отказать, – то ли спросил, то ли констатировал Кирьянов. – Полагаю, вы здесь с неофициальным визитом.
– Можете, – согласился Зотов, – но в таком случае наш визит повторится. Тогда уже вполне официально – с протоколом и понятыми. Думаю, и пресса заинтересуется. Натопчут тут, шуметь будут… Глеб Родионович, вы же цените уединение. Давайте не будем усложнять.
– Проходите, – после короткой паузы негостеприимно прохрипел Кирьянов.
Запах свежей выпечки напомнил Андрею, что обед сегодня он пропустил. В животе призывно заурчало. Игнатов тоже повел носом в сторону гостиной, где пестрил деликатесами сервированный на двоих стол. Профессор явно планировал произвести впечатление на свою гостью, даже свечи выставил.
Стены в холле и на лестнице, ведущей на второй эпатаж, украшали яркие картины. То небольшая хижина в зеленой долине на фоне заснеженных гор, то воздушный шар, лавирующий между пушистых облаков, то парусник в бескрайнем синем море – видимо, профессор ценил пейзажи. В живописи Андрей разбирался слабо, но даже на его любительский вкус картины были хороши.
– Свобода, – проговорил Андрей, следуя за профессором на второй этаж.
– Что? – не оборачиваясь, спросил Кирьянов.
– Картины. Они прямо дышат свободой. Простор и легкость в каждой. Вы коллекционер?
– Нет, – отмахнулся Кирьянов, – это работы жены.
– У нее талант.
– Я бы сказал, дар.
В мрачной комнате, куда завел Андрея профессор, пахло лекарствами и чем-то отвратительно кислым. Запах был еле заметен, словно помещение хорошо проветривали, но дух долгой болезни тяжело вытравить. Он впитывается в стены, словно пытаясь сохранить память о том, кто страдал здесь. Одноногий тусклый торшер оказался единственным источником света в комнате. Елена лежала на кровати, глядя прямо перед собой. Андрей сразу ее узнал. Стало как-то легче. Девушка была жива, и выглядела она именно так, как в Виртуале. Только той зацепившей Андрея жизни в ней не оказалось. Безразличный блуждающий взгляд ни на мгновенье не задержался на вошедших.
– Леночка, – профессор сел на край кровати и взял девушку за руку, – господа из полиции. Переживают за тебя. Скажи им, что все хорошо.
Девушка неуверенно дернула рукой, потом рывком села на кровати. Ее движения казались отрывистыми и произвольными, словно тело сводили судороги. Несколько секунд она разглядывала присутствующих, будто силясь вспомнить что-то. Всмотревшись в морщинистое
