наш командир полка не знал. А он-то точно ученый был».
Они отошли совсем недалеко, когда Аня уперлась. Тогда Порфирий еще не понял, что это прозвучал последний удар колокола – прощальный набат по его планам, да и по всей жизни. Дочка очень не хотела уходить из деревни. Она плакала, даже впадала в истерику. Однако они никак не могли объяснить, почему они так боятся. Ни девочка, ни тот, кто в нее вселился. Порфирий всего за пару часов начал разбираться, когда дочка становилась собой, а когда она полностью переходила под власть демона. Конечно, даже в тот момент, когда Аня разговаривала и мыслила, как ребенок, в ней все равно чувствовалось нечто чуждое. Но иногда она полностью становилась чужой и тогда в её речи звучали странные, заумные слова. Такие в деревне употреблял только Василий. Тот, кого дьявол заманил первым.
Сейчас, после долгих раздумий, Порфирий уже не сомневался, что Васька не просто так нашел тот проклятый самородок. Его явно подсунул нечистый. На погибель роду человеческому. Все было почти так, как рассказывали двое расстриг, пробиравшиеся прошлым летом по реке. Они шли в самую глушь, туда, где даже тунгусы не живут. Рассказывали: там есть старинный скит, и только там можно спастись. Они обещали пришествие Антихриста. И вот он, первый его вестник. Проклятое золото.
Мысль о том, чтобы уйти туда появилась у него не сразу. Когда охотник первый раз подумал о пришествии Антихриста, он вспомнил и тех странников. Потом, когда он подумывал о том, чтобы увести дочку из этого проклятого места, он начал перебирать места, куда можно уйти.
После того, как Керим неожиданно умер навсегда, без всякого посмертного оживления, Порфирий растерялся. Он уже приготовился сам умереть, а тут…
Для того, чтобы его тело не стало после смерти вместилищем нечисти, он кое-что придумал. Охотник хотел сначала устроить пожар в избе, и когда она уже хорошо разгорится, тогда и покончить с собой. Все те, у кого тело стало по-настоящему мертвым, двигались очень медленно. Так, как Василий или Глафира. Поэтому он не сомневался, что успеет сгореть, прежде чем его тело выберется из пламени. «Может, огонь еще и очистит от скверны хоть немного».
Но все изменил разговор с дочерью и с тем, кто владел её душой. Как только Порфирий заметил, что сквозь чужую тварь иногда пробивается образ Анечки, он сразу перестал думать о том, чтобы умереть. Его мысли пошли в новом направлении: «А что если увезти дочку отсюда? Туда, где нет демонов, где нечистая не имеет силы? Это наверняка должно быть что-то типа святой церкви. Ведь если дьявол сегодня вселился в людей, значит, это уже где-то было. Не может же быть, чтобы это произошло в первый раз. Раз было, и раз мир до сих пор существует, значит, дьявола одолели. Наверняка, какие-нибудь святые люди. Должны же они и сейчас существовать».
Эта мысль захватила его. Но он четко понимал, что нельзя идти в жилуху, к людям. Наверняка, там будет только хуже. Он своими глазами видел, как демон вселялся в другого человека всего лишь при одном касании. Тут он и вспомнил про тех странников-богомольцев, и про их рассказы. Про скит со святым старцем. Это было то, что надо. Словно специально для его случая.
