фотографии – свои и фронтовых друзей. Его дневник дает читателю возможность погрузиться в военную атмосферу, узнать от участника событий «окопную правду» о трудностях войны и разных сторонах военного быта, о мыслях и чувствах солдат, их тоске по дому и близким, об отношении к врагу. Дневник подготовил к печати Е. В. Цымбал – сын В. С. Цымбала.
Фотографии на обложке из семейного архива Е. В. Цымбала.
ISBN 978-5-4448-2472-6
© В. Цымбал, наследники, 2024
© Е. В. Цымбал, составление, предисловие, комментарии, 2024
© Ю. Васильков, дизайн обложки, 2024
© OOO «Новое литературное обозрение», 2024
Василий Цымбал и его фронтовой дневник
Автор публикуемого дневника, мой отец Василий Степанович Цымбал, родился 19 марта 1906 г. (по новому стилю) в Украине, в маленьком городке Белополье Сумской области. Семья была очень бедная. Его отец Стефан Цымбал работал «холодным сапожником» (ходил по окрестным селам и городкам, брал заказы и шил по образцам сапоги и другую обувь). Мать, простая крестьянка, батрачила по найму, работала дома, родила 16 детей, из которых до зрелого возраста дожили только четверо. Старший сын Михаил родился в 1893 г., мой отец – в 1906‑м, его сестра Мария – в 1909‑м, а сестра Наталья – в 1911‑м. В Белополье они пережили три революции, Первую мировую и Гражданскую войны, немецкую оккупацию, множество бандитских налетов и перемен власти – белых, зеленых, гайдамаков, красных и просто бандитов самых разных оттенков. При захвате городка почти все они устраивали погромы, людям приходилось прятаться в подвалах. Семья знала, что такое страх, бесправие, голод и нищета. Но в этой, по сути, малограмотной семье всегда было стремление к культуре. Детям старались дать хотя бы минимальное образование, а если повезет, то и получше. Дети и сами старались не обмануть родительских ожиданий.
Михаил в 1917 г. окончил в Москве сельскохозяйственную академию и в 1920‑е гг. работал во Владикавказе агрономом на сортоиспытательной станции.
Василий был болезненным мальчиком, у него был врожденный ревмокардит и еще несколько болезней. Он окончил церковно-приходскую школу в Белополье, затем педагогический техникум в городке Ромны. В 1924 г. Михаил пригласил его во Владикавказ, где жизнь была немного легче. Почти вся его дальнейшая жизнь была связана с Северным Кавказом.
В 1924 или 1925 г. Василий поступил в Горский практический институт народного образования. Чтобы содержать себя, некоторое время подрабатывал у сапожника, освоил профессию плотника, затем, уже студентом, трудился в духанах и шашлычных, где научился неплохо готовить, что не раз выручало его в дальнейшей жизни.
Василий страстно тянулся к литературе, боготворил Тургенева и Толстого, очень любил стихи Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина и Маяковского. Пытался писать стихи сам, мечтал стать писателем. Литература стала смыслом его жизни. Он даже послал 20 декабря 1929 г. письмо Горькому и свой рассказ. В письме он просил оценить рассказ и дать совет, стоит ли становиться писателем: «…меня всегда мучает вопрос, не пишу ли я только чтиво, и есть ли у меня хоть крупица таланта <…> это и побудило меня обратиться к Вам <…> Найдите минутку и прочтите рукопись <…> Писать мне или бросить. Ваше авторитетное слово будет для меня решающим. В выражениях не стесняйтесь и скажите с такой же правдивостью и подкупающей искренностью, какую я всегда находил и во всех ваших произведениях, и в ответах молодняку, стремящемуся к литературе»1. В ответном письме от 10 января 1930 г. Горький писал: «По рассказу “Мелочь” не могу сказать, “следует ли” Вам “заниматься литературной работой”, но этот рассказ Ваш вполне определенно говорит, что Вы подготовлены к ней – слабо. Рассказ – не удачен, потому что написан невнимательно и сухо по отношению к людям, они у Вас – не видимы, без лиц, без глаз, без жестов. Возможно, что этот недостаток объясняется Вашим пристрастием к факту. В письме ко мне Вы сообщаете, что Вас “интересует литература факта”, т. е. – самый грубый и неудачный “уклон” натурализма». Далее он подробно проанализировал рассказ и заключил следующим: «Впечатление – такое: рассказ писали два человека, один – натуралист, плохо владеющий своим приемом, другой – романтик, но не освоивший приема романтики.
Затем, я должен повторить, что художественная литература не подчиняется частному факту, она – выше его. Ее факт не оторван от действительности, как у Вас, но крепко объединен с нею. Литературный факт – вытяжка из ряда однородных фактов, он – типизирован и только он и есть произведение подлинно художественное, когда правильно отображает целый ряд повторных явлений действительности в одном явлении»2.
Попыток печатать прозу Цымбал, видимо, больше не предпринимал, но стихи писать продолжал и читал их окружающим. А справедливо подмеченное Горьким сочетание натурализма и романтики ощутимо и в публикуемом дневнике, но тут оно, на мой взгляд, оказалось вполне уместным.
Институт Цымбал окончил
Цит. по:
Там же. С. 183, 185. Оригинал письма, которым В. С. Цымбал очень гордился, был утрачен в годы войны.
