на многоцветные мраморные колоны, создающие открытую веранду вокруг всего здания. А в доме самом, как в добрые времена величия империи, золоченые кровати с дорогими покрывалами. А в гостиных – столы, инкрустированные слоновой костью, золотом и серебром. Под стать им комоды, шкафы и стулья, на которых так приятно сидеть по вечерам в отблеске светильников на чистом оливковом масле, да вдыхать курящийся мускатный орех, амбру и кассию. Как часто в такой благодати восседали рядом злейшие враги, и, распивая сладкие вина хозяина, забывали о вражде и даже долге.
Мудрый муж и великий дипломат Пеландрий умудрился дружить со всеми. В его бассейне омывался краль сербов Стефан Душан. Его соколами любовался сын турецкого владыки Сулейман. Его вином и воспитанницами наслаждались царь Болгарский и король Венгерский. В шахматы с Пеландрием играли рыцари Родоса[60] и молчаливые тамплиеры. По ночам в ворота стучали раненые разбойники, а в сумерках пригоняли лошадей конокрады.
Вот только…. Шесть недель как не стало мудрого Пеландрия. Не стало и оазиса мира в горячей пустыне дышащей войной. Будет ли завтрашний вечер для этого дома? Спасут ли его сын Пеландрия Мелесий и высокий каменный забор вокруг поместья? Что будет с прекрасным домом и с теми несчастными, что укрылись в нем, в надежде отсидеться от пьяных болгарских разбойников, которые, не боясь, ни грозного краля сербов, ни мести василевса византийского, ни гнева самого Господа убивают, насилуют и грабят землю, которую никак не поделят и не защитят ни Стефан Душан, ни Иоанн Кантакузин.
Горько и… страшно. Даже ему – патриарху константинопольскому Каллисту. Пусть и отстраненному от высочайшей церковной службу. Пусть гонимому и преданному. Но все же первому из рода избранных. Он и только он патриарх того что осталось от величайшей из империй. Он, а не лжепатриарх Филафей, который в угоду василевсу за свое назначение, беззаконно объявил Матфея, сына Иоанна Кантакузина соправителем отца. Теперь имя истинного, законного соправителя Иоанна Палеолога, от рождения василевса, больше не упоминается при славословиях и в государственных документах.
Как терпеть такую тиранию? Как не обрушить на попирающего закон автократа свой гнев равноапостольный? Как усидеть, и не призвать народ православный на борьбу с разрушителем основ государства и антихристом попирающим устои церкви?
Вот только как печально заканчивается многомесячный исход патриарха в народ. Едва не лишился патриарх Каллист жизни на пыльной дороге, а теперь мучается страхом того, что эти проклятые шишманы[61] соберутся в огромную стаю и нападут на богатое поместье. Если только не откупиться от них. Вот только золота у бывшего патриарха всего ничего, а наследник Пеландрия со своим богатством вряд ли пожелает расстаться. Он еще надеется на дружбу покойного отца с сербами, да на полсотни ветеранов тагмы[62], которых он содержит на собственные богатства.
Так что… На все воля Господня. Может и будет завтрашний день для низложенного
Рыцари ордена госпитальеров.
Пограничные отряды болгарского царя Иоанна Шишмана.
Ударные армейские части, состоящие из профессиональных воинов, которые стояли гарнизонами в Константинополе или в соседних провинциях.
