от рабства сатане, – действием собственной верности Богу…
«Силен умом и верой этот лесоруб», – грустно подумал низложенный патриарх.
Почему же грустно? И почему лесоруб?
А грустно от того, что никак еще Каллист не придет в себя от внезапного и кровавого нападения проклятых шишманов на мандру равноапостольного. Подобно тому, как вечные скитальцы влахи[65] перегоняют по горам Фессалии, Эпира, и Македонии уже изрядно поредевшие от войн и разбоя стада овец, следуя от одной мандры[66] к следующей, в поисках спокойствия, свежей травы и чистой воды, так и не укротимый патриарх Каллист ведет свое паству от города к городу, от селения к селению. И в каждом поселении он возвещает слово справедливости, не забывая призвать народ к свержению Богу не угодного василевса Иоанна Кантакузина, и проклиная лжепатриарха Филафея. Только освободившись от тирана, и передав власть законному василевсу Иоанну Палеологу, империя обретет спокойствие, а ее подданные мир и благоденствие.
Сколько сказано речей, сколько проведено церковных служб, сколько пройдено дорог и ни разу, ни кто не посмел поднять меч на высшего слугу Божьего и на его сопровождающих. А сегодня в полдень случилось.
Полетели с горных выступов огромные камни, а вслед за ними шипящие стрелы. С диким воем из кустов выскочили несколько десятков разбойников болгар. К ним уже спешили по горной дороге, размахивая арканами, хищно оскалившиеся наемники из кровожадных татар. И быть бы большой крови и постыдному пленению, но нашлись среди сопровождающих патриарха воины подобные легендарному Дигенису Акриту. Епископ Павлентий с тремя своими македонскими священниками и с огромным топором стал против татар, а здоровенный пилигрим[67], вооруженный дубовой палицей, не убоялся в одиночку против множества мечей и копий.
Не видел патриарх как сражался этот пилигрим. Видел только после сражения безжизненные тела десятка разбойников и стоящего на коленях в молитве перед ними окровавленного странника. Но то, что творил со своим топором Павлентий, его авторитет видел от начала и до постыдного бегства опозоренных татар.
«Лесоруб. Неутомимый и могучий лесоруб», – тогда подумал Каллист.
Подумал и сейчас.
Приблизить и обласкать. Непременно! И ум и сила этого македонца еще ой как пригодятся. Ведь продолжают все еще сражаться епископы Западной Европы. Почему же некоторым из православных епископов не проявить свою направленную Господом силу против безбожников.
Ах, да! Этот пилигрим… Патриарх Каллист должен наградить его за подвиг, угодный Богу. Ведь и слова тогда ему не сказал. Смотрел на широкую спину спасителя и никак не мог справиться с трясущим его телом страхом.
– Ступайте братья мои к тем, кому нужно сейчас слово Божье. Укрепите их дух и поддержите силы. И я последую за вами к моей несчастной пастве.
– Ты читай… Читай молитву. Это помогает. Знаю. Верую. Пока
Цыганская этническая группа.
Кошара-загон.
Паломник, путешественник, скиталец по разным странам.
