экспрессию и регуляцию, которые затем формируют нейронные связи и паттерны возбуждения. Эти сложившиеся паттерны в итоге влияют на поведение. Изменения в организации функций мозга, эмоциональной регуляции и долговременной памяти опосредованы изменениями в нервной структуре. Эти структурные изменения происходят из-за активации или дезактивации генов, кодирующих информацию, необходимую для синтеза белка. Опыт, экспрессия генов, регуляция генов, ментальная деятельность, поведение и постоянное взаимодействие с окружающей средой тесно связаны.71 Такова рекурсивная природа развития. Природа и воспитание, гены и опыт являются частью одного и того же процесса. Принятие такого подхода позволяет нам стоять на твердой научной основе, когда мы пытаемся понять, как развивается разум. Вопрос не в том, наследственность это или опыт, а в том, как наследственность, эпигенетические изменения и опыт взаимодействуют в этом процессе.
Генетические исследователи обычно отмечают, что пятьдесят процентов каждой изучаемой черты личности объясняется наследственностью. Считается, что большая часть другой половины связана с «неразделяемыми» аспектами окружающей среды, такими как школьный опыт и отношения со сверстниками.72 Но братья и сестры – даже однояйцевые близнецы, воспитываемые одними и теми же родителями в одно и то же время, на самом деле имеют «неразделенную» среду в том смысле, что родительское поведение неодинаково для каждого ребенка.73 Рекурсивность психического развития усиливает первоначальные индивидуальные различия и ставит под сомнение распространенное мнение о том, что взросление в одной семье – это общий (статистически идентичный) опыт. История каждого человека отражает то, как окружающая среда, случайные события, пол и темперамент способствуют созданию опыта, формирующего разум.
Гендерные различия в сочетании с культурными ожиданиями могут быть фактором, движущим развитие в определенном направлении. Эта тенденция продолжается и укрепляется на протяжении всей жизни.74 Однако важно избегать выводов, сделанных на основе различий взрослых, которые могут быть связаны с культурными факторами, влиявшими на человека в детстве и подростковом возрасте. Не стоит предполагать наличие внутренних, врожденных нейронных различий между людьми какого-то статуса и пола. Слишком сосредоточившись на этих гендерных различиях, можно упустить наличие широкого спектра других характеристик, которые влияют на наше мышление и восприятие. Индивидуумы с разной гендерной идентичностью и сексуальной ориентацией могут иметь гораздо больше вариаций уникальных характеристик, чем предполагают просто различия между «мужским» и «женским».75
Сложное взаимодействие генов, опыта и эпигенетической регуляции обнаруживается и в характере наследования некоторых психических расстройств, таких как шизофрения.76 У однояйцевых близнецов, имеющих общую генетическую информацию, конкордантность в поведенческих
