знаешь, секса.
Вздохнула и, сдерживая внутреннее раздражение, отступила на шаг, выскользнув из его рук.
– Знаешь, Вова, мне сегодня ничего не хочется, – ответила я, стараясь звучать как можно спокойнее. – Вообще-то, голова болит.
Я заметила, как его лицо чуть напряглось. Он всегда злился, когда слышал этот старый, но проверенный "женский отказ". Но мне было всё равно. Я не собиралась давать ему то, что он хотел, только потому, что он считал себя вправе требовать это.
Вова нахмурился, его голос стал резким:
– А зачем тогда так вырядилась? – спросил он, в его тоне звучала смесь недовольства и подозрения.
– Ты очень невнимательный муж. Я давно так одеваюсь, просто раньше тебе это не было интересно.
Я заметила, как Вова смотрит на меня, его желание было очевидным. Не чувствуя ничего, кроме раздражения и холодной отстраненности, я решила сыграть свою партию с долей иронии. Я сделала вид, что сдалась, и спокойно сказала:
– Ладно, Вова. Сейчас пойду выпью таблетку и вернусь, – бросила я, будто с согласием на его намеки.
Я вышла в ванную, задержавшись там на несколько минут, чтобы успокоиться и выровнять дыхание. Когда вернулась в спальню, Вова все еще ждал, и в его глазах читалось нетерпение, смешанное с раздражением.
Он не стал долго ходить вокруг да около и, когда я снова оказалась рядом, резко произнес:
– Ты постоянно уклоняешься от супружеского долга. Как тебе не стыдно, мы вроде женаты!
Я внутренне усмехнулась, удержавшись от того, чтобы закатить глаза. "Супружеский долг? Какой долг? Ведь его уже исполняет сторонняя организация в виде незнакомой девушки," – подумала я с холодной горечью. "Жаль только, что видела ее мельком и даже не знаю, кто она на самом деле."
Раньше у нас с Вовой всё было иначе. Секс был важной частью наших отношений, мы могли заниматься им по нескольку раз на дню. Обязательно утром, перед работой, и вечером, когда возвращались домой, ещё пару раз перед сном. Влечение друг к другу было естественным, почти непреодолимым, и мне казалось, что оно будет таким всегда.
Но после его измены всё изменилось. Я потеряла к нему всякое желание. Даже сейчас, когда он стоит рядом, с явным намерением вернуть былое, я не могу заставить себя почувствовать то же самое. Раньше это было легко, почти автоматически – прикосновение, поцелуй, движение – а теперь осталась лишь пустота.
Внутри я только усмехнулась. "У меня на него уже не стоит," – подумала я с горькой иронией. Всё влечение, что когда-то было, исчезло, словно испарилось. Только вот Вова, по его мнению, думал, что я ничего не знаю о его измене, и теперь его явно сбивало с толку мое поведение. Он считал, что я стала холодной, странной, уклонялась от него. Ему казалось, что всё дело в моих капризах или каком-то моем внутреннем кризисе.
Пока я стояла, наблюдая за Вовой и мысленно ругаясь на его слова о "супружеском долге", я вдруг заметила, что мой телефон оказался у него в руках. Он повернул его ко мне и сказал:
– Какой
