и наесться, разогнав своим неуемным весельем последние усилия холодных дней. Кулачные бои питали силой урожай будущей пшеницы. Чучело, символизирующее зиму, сжигалось, унося вместе с искрами напасти и невзгоды. Мир языческих откровений, соприкасаясь с советской идеологией, не противоречил настоящему, а служил попыткой реставрации первобытной веры в искаженном контексте. Этот сумбур окружал Лилю с рождения, а, как известно, противоречие реальности всегда осложняет поиск истины.
X
Ложь соткана из противоречий. Это глубокий водоем, полный лукавого творчества, в котором легко утонуть, так и не увидев, что находится на самом дне. Тот, кто не сомневается, тот, кто предан, обречен на уязвимость. Созидающий ложь предает его и уничтожает первым. Лиля лишь в общих чертах помнила этот год, полный притворства и замалчивания. Ей было всего четыре года. Весь груз непоправимой неизвестности достался ее родителям.
Весна 1986 года не лгала. Она пришла в положенное время и в полном расцвете своих пленительных сил, неуловимых, живительных. Люди жмурились и улыбались, наслаждаясь долгожданной свободой субботы. Было 26 апреля. Дети играли на улице, почти не замечая теплую мощь ливня, внезапно обрушившегося на них сверху, оставляющего желтый налет на лужах. Цветущие сосны щедро делились своей яркой пыльцой с благоухающей влажной землей.
Маленькие сандалики шлепали по лужам, взбивая прохладное стекло воды. Короткие майки насквозь промокли, волосы топорщились, глаза сияли. День был полон ветра, дующего с запада, но солнце уже пригревало по-летнему, и небо было безоблачным и правдивым.
Так прошли выходные, и постепенно приблизился май. Люди вышли на обязательную первомайскую демонстрацию, бабушки в деревнях угощали детей молоком, крестьяне начинали посевную в привычном режиме. И только цветы в палисадниках, и листья на деревнях как-то странно помертвели, не дожидаясь прихода августа.
Евгения Александровна сидела в классе и, напряженно нахмурив лоб, проверяла детские тетради. Окно было приоткрыто, и ветер заигрывал с прозрачным тюлем, вдувая его невесомость и нежность. Чуть скрипя, приоткрылась дверь, настолько тихо, что мать Лили даже не обратила на нее внимания.
– Позвольте войти? Я не помешаю?
Евгения Александровна вздрогнула. Голос внутри словно заранее подсказал ей, что случилось что-то необычное. Она растерянно посмотрела в сторону посетителя и увидела бледное лицо директора. Взгляд мужчины был непривычно взволнованный, руки тряслись, и дверь немного ходила между его пальцами, преломляя свет из коридора.
– Евгения Александровна, закройте, пожалуйста, все форточки и сразу же приходите на срочное собрание в учительскую. Мы вас ждем.
Методично и ловко женщина захлопнула окна и тут же вышла из класса, забыв запереть дверь. Тревожный гул встретил ее рядом с учительской. Она зашла, села на ближайший стул и, немногословная, немного раздраженная внезапной помехой ее привычного распорядка дня, вперила взгляд в директора.
– Коллеги,
