тоят одни и те же люди; рынки открываются и закрываются в зависимости от того, насколько велико политическое влияние их участников; закон и право личности не значат ровным счетом ничего.
У жесткого политического плюрализма 90-х годов прошлого века были свои недостатки, но то, что пришло вместо них, – много, много хуже. Путин со своими коллегами сломал все вообразимые сдержки и уничтожил все пути исправления ошибок и перегибов. Оппозиционные партии оттеснены на обочину; выборы превратились в аналог рестлинга, который часто показывают по телевизору – в балаган, где все участники определены заранее. Победа Дмитрия Медведева на президентских выборах и предопределена, и неопределенна. Никто не сомневается в том, что победит именно он, ни при этом никто не знает, что он будет представлять собой во власти и надолго ли там останется.
Дума превратилась в мегафон власти; по мерке Кремля сегодня скроены все органы государственной машины. Суды, полиция и другие организации, которые, по идее, должны быть независимы, стали, как говорил когда-то Ленин, лишь ее «приводными ремнями», только сегодня вместо коммунистической идеологии Кремль прославляет «суверенную демократию» – лоскутное одеяло из ксенофобии, национализма, мистицизма и самодовольного фарисейства, обильно сдобренного риторикой, ведущей, как сказал в прошлую пятницу Путин, к «новой фазе гонки вооружений».
Гражданское общество нейтрализовано. Любая организация, получающая финансирование из-за рубежа, тут же привлекает внимание власти, ничего хорошего ей не сулящее. Ни в чем не повинные «культуртрегеры» из Британского совета, в середине ночи выдернутые из постелей, дабы ответить за ужасное преступление – работу на иностранную организацию – лишь наиболее известные жертвы такого «внимания».
В России Бориса Ельцина, в 90-е годы, при тогдашнем грубом плюрализме прессы, никто не мог спрятаться от критики. А сегодня, при нынешних драконовских законах и после насильственной смены собственников, все национальные телеканалы, большинство газет и все – кроме, пожалуй, одной – радиостанции покорно склонились под длань власти.
Но наиболее жестоко она обходится с противниками-одиночками. Кого-то, как Анну Политковскую, убивают. Несколько чаще применяются запугивание, насильственный призыв в армию (так поступили, например, с лидером антипутинского молодежного движения Олегом Козловским) или насильственное заточение в психиатрической клинике (а это произошло, в частности, с активистом оппозиции Романом Николайчуком).
Не сдерживает Россию и окружающий мир. Постановления Европейского суда по правам человека Москва просто игнорирует. Внешние долги России выплачены, кремлевская казна ломится от денег – и поэтому иностранные доноры и кредиторы тоже не могут сказать своего веского слова. Напротив, сегодня уже российские компании подгребают под себя рынки капитала в Лондоне и Нью-Йорке – и в этом им активно содействуют разного рода юристы и банкиры, которые, помогая им продавать краденую нефтяную компанию, видят во сне не крестики тюремной решетки, а много ноликов в зарплатной ведомости.
Уже не первый день старые «ястребы» времен холодной войны предупреждают нас: оборонный бюджет России растет, любимцы Запада – Эстония, Грузия и другие – подвергаются запугиванию, – а критика слева тем временем едва-едва слышна. Одна из причин этого заключается в том, что Путин удачно позиционирует себя в качестве противовеса «однополярному миру» по-американски, олицетворяемому Диком Чейни (Dick Cheney) и его нефтяными военными авантюрами. Но дни этого мира и так уже сочтены, ибо американская демократия вырывается из рук бушевского правительства. Теперь именно с Востока, а не с Запада, на нас будет смотреть настоящий звериный оскал капитализма.
Чекистский режим и корпорация «Кремль»
(Ответы Э. Лукаса на вопросы читателей сайта BBCRussian.com., 28 февраля 2008 г.)
Как считаете, могут противоречия между Россией и Западом привести к вооруженным конфликтам?
Эдвард Лукас: Я не исключаю возможности провокаций, в особенности, если распадется НАТО (например, американцы уйдут из Европы), однако вероятность такого развития событий крайне мала. Российские вооруженные силы – это жалкие остатки советских: флот насчитывает всего-то каких-нибудь 20 боевых наводных кораблей. Что касается военной авиации, там не хватает всего, от запчастей до летных часов. Армия в бедственном положении – дедовщина, отсутствие нормального жилья для военнослужащих. Поэтому я не вижу в ближайшее время возможности серьезного использования Россией военной силы. Хотя можно себе представить, что что-то может произойти в Грузии, особенно если грузинские власти поддадутся на провокации.
Сможет ли вернуть Россию на путь реформ резкий обвал цен на нефть?
Отличный вопрос. Даже при нынешних ценах на нефть существуют серьезные проблемы, например, инфляция. Вопрос в том, смогут ли власти
