с – так обычно называли у нас промежуток времени, когда в салон мог забрести разве что какой-нибудь продавец фальсифицированной парфюмерии или тетя Марина со свежей выпечкой.
– Ну ладно, не томи. Что случилось?
– Правда, что ты увольняешься?
– Кто тебе такое сказал? – ошарашенно произнесла, уставившись на подругу. С Ниной мы дружили еще со временем курсов по окрашиванию. Потом устроились работать в салон «Красотка» и так остались здесь уже на два года.
– Ну, – многозначительно протянула подруга, изогнув дугами тонкие брови, – есть тут болтливые языки.
Я покачала головой, понимая, что Нина подразумевает Динку Герасимову, которой только дай повод, она все слухи города тебе перескажет за чашечкой чая. В обмен, конечно же, на сплетни о тебе самой.
– Говорит, видела тебя в салоне «Бьюти». Мол, ты там с хозяйкой болтала.
– И сделала выводы, просто увидев меня в другом салоне?
Нина хмыкнула.
– На нашу деревню пять парикмахерских салонов. Конечно, тут каждый друг друга в лицо и не только знает.
Я качнула головой, поражаясь способности Дины делать сенсацию из ничего.
– Неа, никуда я не ухожу. Просто подумывала взять немного дополнительной нагрузки. Мне деньги нужны.
Нина поморщилась.
– Опять из-за Димки?
Я прищурилась. Нина развела руками. Мол, не набрасывайся. Я и не собиралась. Хотя подруга все-таки была права.
– Хотим съехать от родителей. У нас же не жизнь, а так, – пожала плечами, стараясь в этот самый миг не смотреть в глаза подруги. Поймет, что жизнь моя далека от сказки.
– Значит, не уходишь? – уточнила подруга, отправляя окурок в урну.
Я рассмеялась и, похлопав Нину по плечу, вернулась в салон. От ветровки пахло дымом, и хоть я ни разу не прикасалась к сигаретам, кто-то да вокруг меня злоупотреблял.
Но стоило нам вернуться в салон, как до нас донесся знакомый голос. Переглянувшись с подругой, мы скривили улыбки и направились к своим рабочим местам.
– Ой, а вот и вы! – улыбаясь, выскочила Динка, махая нам рукой.
– Ты чего это здесь забыла? У тебя же выходной, – поинтересовалась Нина, стянув куртку и повесив ту в подсобку.
– А я по вам соскучилась, – усмехнулась девушка и глянула на меня, – и по твою душу.
Я замерла на месте. Неужто сейчас всем разболтает, что видела меня в «Бьюти»?
– Колись, Лик, кто это к вам на такой тачке приехал? – сказала Дина и, достав телефон из кармана, показала мне фотографию.
– Не поняла, – вместо меня ответила Нина и заглянула через мое плечо. – А Лика-то здесь при чём?
– Ну, – Динка пожала плечами и плюхнулась в пустующее клиентское кресло, – иду я такая мимо вашей пятиэтажки, – это она про мой дом. У нас на весь город с десяток пятиэтажек наберется с трудом, – и вижу эту сногсшибательную машинку. Порше, ведь так?
Теперь я пожимала плечами. Видимо, новость о моем якобы увольнении осталась не у дел для пытливого на сплетни ума Динки. И пока та пересказывала, как шла по нашему двору и заметила дорогую иномарку, которая могла оказаться в нашем городе лишь по двум причинам – кто-то угнал тачку или кто-то заблудился, я направилась к своему столу. Убирая рабочие принадлежности, вполуха слушала рассказ Динки.
– Так вот, может, ты знаешь?
– Откуда Лике знать, кто к кому там приехал.
Дина громко хмыкнула.
– Но если узнаешь, нам же расскажешь? Да? – умоляюще посмотрела на меня, надув и так пухлые губки. Дина была красивой девчонкой, но глуповатой. Или я для своих двадцати двух слишком умная? Черт разберет…
– Ладно, – кивнула, надеясь, что до следующего моего рабочего дня у нее появятся новые темы для обсуждений, – у мамы спрошу.
Дина от радости хлопнула в ладоши.
– И чего ты так радуешься-то? – хмыкнула Нина, натягивая фартук. Через пятнадцать минут у нее записан клиент, поэтому подруга спрыснула руки лосьоном, а в рот отправила мятный леденец.
– А вдруг какой-нибудь красавчик-холостяк, – хихикнула та, блаженно жмурясь. – Я вот с ним познакомлюсь, и он меня заберет из этой дыры.
– Жестокая ты, – ответила ей Нина, покачав головой.
– Я тут гнить не собираюсь, – дерзко заявила Динка, а я, стряхнув невидимые пылинки с ветровки, подхватила рюкзак и махнула Нине на прощание.
Та улыбнулась в ответ, и пока Дина продолжала разглагольствовать о жизни,
