Хотел плюнуть на поиски и просто наблюдать, пока не найдётся чего странного, отправился к лесу взглянуть, но тут перепугался Игви. Стоял, ворчал да прижимал уши так, как никогда не делал и перед умертвиями. Тогда-то Ульд и вспомнил, что упустил раньше. С жатвой в вое духов всё было просто – они предупреждали о Модре. Большая кровь тоже не оставляла вопросов или сомнений. Но он совсем позабыл о Сэйде, про который раз за разом повторяли предки, и теперь удачный приход в деревню жреца аккурат перед праздником переставал казаться случайным. Если к кому и следовало приглядываться, так к чародейке подле него, коль речь идёт о верхнем мире. Заморочить голову любому такие могут без усилий, да и неизвестно, не таит ли сам жрец за что зла на эту деревушку. Люди встречаются разные, а уж с сэйдами и подавно следует держать ухо востро.
Вечером на выступлении чародейка себя ничем не выдала. Сидела да играла, даже по сторонам не смотрела. Жрец оглядывал зал всё время, но тут удивляться нечему, – ему следует знать, как публика принимает песни. Когда гулянье закончилось, Ульд поднялся к себе и решил, что пора что-то предпринять. Против сил верхнего мира поставить нечего, но были в запасе свои трюки. Раз речь идёт о жатве, стоило подготовиться к ритуалам у костров в поле, и мерг всю ночь провёл за изготовлением оберегов. Нужные чары не подсказали бы и сами духи, потому он трудился наугад: придумал защитный круг, чтобы чародейка не привела помощи из леса. А уж внутри с ней придётся завтра управляться самому, иного пути сыскать не удалось.
Поутру, ещё на рассвете, Ульд направился к камню, хотел разложить обереги, но сэйд со своим жрецом уже околачивалась там. Оба бродили меж костров, бормотали себе под нос неразборчиво. Мерг выругался, поспешил уйти прочь, лишь бы они не заметили чужого внимания. Вернуться удалось в полдень, когда посторонних поблизости не нашлось. Ульд надёжно запрятал защиту, осмотрелся, запомнил детали на случай сражения, остался доволен проделанным и поспешил в таверну подготовиться к вечеру. Притихший Игви бродил следом призраком, ворчал, тревожился. Мерг пытался его растормошить, но вечно весёлый друг только слабо огрызался, а после, виновато поджав хвост, тыкался мордой в руку, искал ласки да заботы. Невольно Ульду вспомнилось, что Игви, несмотря на размер, только щенок, ему едва сравнялось первое лето. Колдун присел перед псом, потрепал загривок, взялся за могучую шею, заглянул в глаза цвета оленьей шерсти:
– Ничего, дружок, и не с таким справлялись. Вместе сдюжим, ты у меня никого не боишься, даже умертвий. Поможешь и в этот раз, правда?
Игви посмотрел серьёзно, лизнул хозяина в нос, а после легонько боднул головой.
– Отдыхай, вечером нам понадобится много сил, – велел Ульд.
Пёс привычно устроился у кровати, а мерг упал на неё, прикрыл глаза, провалился в тревожный сон. Очнулся уже после заката, в густых сумерках, когда вся деревня как раз собралась в поле наедине с чародейкой и её жрецом. С руганью и не разбирая дороги Ульд бросился
