северные врата собора со скрипом распахнулись, и в храм с криком ворвался один из доспешных дворян князя. Простужено и хрипло проорал он во всю глотку:
– Беги, княже-господине, спасай ся! Можайцы в обители, да Шемякины люди уже сторожу поимали у воротъ…
Служба в храме, и без того уж притихшая, прервалась совсем. Резко обернувшись в сторону раскрытых церковных врат, князь увидел, что в деснице воина зажата обнаженная, окровавленная сабля, а обе длани и лицо его в крови. Медлить было нельзя ни минуты.
– Иван! С Семеном да Митрием скоро берите сыновъ, да бегитя ко мнихамъ. Спрячуть чай в кельяхъ, – негромко, переходя на шепот, но твердо выпалил Василий.
– Како же ты, княже? – с мольбою вопросил Иван.
– Ступаите, вборзе! – уже с нетерпением крикнул Василий.
Дмитрий и Семен Ряполовские послушно схватили на руки княжеских чад – Ивана с Юрием и бросились к раскрытому порталу.
– Несть! – зычно крикнул Василий. – Уходьте полуденными[6] вратами!
Митрий и Семен послушно исполнили волю князя. За ними поспешил Иван Ряполовский.
– Иванъ! Гляди же, сыновъ моих убереги! – крикнул князь вдогон.
Затем, обернувшись к иконостасу, наложил на себя крестное знамение и молвил:
– На все воля Твоя, Господеви!
– Княже, бегти надо ти на конюшенный дворъ, – вымолвил пораненный воин, опускаясь пред Василием на колени, теряя силы и подплывая кровью.
– Спаси тя Христосъ, – промолвил князь и ринулся в открытые врата северного портала. По глубокому снегу небыстро добежал он до конюшни. Запыхавшись, открыл воротную створу и увидел, что у коновязи нет ни одной лошади.
– Не бе мне коня уготовано! – в отчаянии крикнул он.
Произнеся это, Василий напряженно осмотрелся и вновь побежал в собор. Быстро добравшись туда, велел мнихам накрепко затворить все врата. Те с перекошенными от страха лицами беспрекословно исполнили приказ князя. Василий осмотрелся. На полу в луже крови лежал воин его двора, что предупредил господина, подняв сполох. Над ним склонился кто-то из монастырской братии. Василий подошел и присел пред лежавшим воем. В церковные врата забарабанили, требуя открыть.
– Живъ ли? – спросил Василий монаха.
– Живой есть, токмо язвленъ зле, – негромко отвечал мних.
– Почто же зде ти, княже? – прошептал воин сквозь зубы, открыв глаза.
– Понадеял ся язъ грешныи на крестное целование… не повеле себе ничего уготовити, – отвечал князь со скорбью в голосе.
В ту минуту в северные церковные врата ударил таран.
– Отворяите! Ни то силою врата сымемъ! – орал кто-то снаружи.
Удары в воротные створы становились все сильнее и сокрушительнее. Посыпалась штукатурка с фресками.
– Княже, воспрети имъ крушити церковныя врата, – молвил с трепетом кто-то из братии.
Василий
Полуденный (русск.) – южный.
