Все легко! Смотри, как я могу, – доказывала в очередной раз эта малышка, – я лучшая женщина на Земле, Миша! Я супервумен и даже не устаю! Ты любишь меня?
Работая 24/7, будто где-то у меня еще восемь жизней, как у кошки, я ждала восторгов: «Ах, какая у меня женщина!» – а получила что-то вроде:
– Давай, малышка! Я в тебя верю.
Что ж, ну раз верит, надо соответствовать! Вскоре я перетасовала карты, ушла из IT-компании, на свои деньги открыла полноценный клуб английского, где работала за всех: была и директором, и маркетологом, и преподавателем, и даже уборщицей. Приходившие люди стали моим приоритетом, очень хотелось стараться для них, поэтому я продолжала жать на педаль газа и не останавливалась.
Через пару месяцев о моем клубе знал уже весь город. У нас появилась очередь на обучение, я начала брать на работу других преподавателей, чтобы захватить планету. Я не учла только одного: все дело держалось на одной атомной станции – моей, а ее ресурсы ограничены.
Я начала сгорать быстрее, чем бенгальский огонь. Это автоматически отразилось на моем энтузиазме на уроках, у меня не было возможности брать больше учеников, к другим преподавателям ученики перестали записываться, выручка становилась меньше, аренда съедала большую ее часть, настроение падало, запал и желание иссякали с каждой минутой. Я была без сил.
Я пришла к Мише, надеясь на помощь и желая услышать его мнение, которое тогда мне было важнее своего собственного. Он сказал:
– В IT деньги приходят гораздо проще, так зачем же убиваться? Может, тогда вернешься в IT?
Клуб английского просуществовал полтора года, но его пришлось закрыть, а мне – признать горькое поражение. Я чувствовала, что мы стали еще дальше друг от друга, несмотря на то что я буквально выпрыгивала из штанов, чтобы доказать Мише, что я – клад! Джекпот! Бриллиант! Мало того, что я полюбила парня на коляске, я еще и красивая, умная, сексуальная, старательная, и зарабатываю, и полна амбиций… Почему же он этого не видит? И не находила ответа.
Со временем мои попытки доказать прекратились, в голове скопилась огромная куча вопросов, некоторые из них принимали форму претензий и вырывались в моменты раздражения.
Почему он перестал говорить, что любит меня, пока я не спрошу?
Почему перестал дарить мне цветы? Я уже месяц прошу пионы.
Почему его взгляд стал более холодным?
Почему мы начали отдаляться друг от друга?
И еще сто пятьсот вопросов «Почему не?..». Аргументы мои были железными: ведь я же полюбила его, несмотря на то, что он в инвалидном кресле! А могла бы быть с другим мужчиной, который осыплет меня бриллиантами и клятвами в вечной любви. Ведь я же этого заслуживаю!
Я накручивала себя и сходила с ума от своих же мыслей. Мишу тоже это мучило, и он становился все более отстраненным. Я хорошо помню, как однажды он сказал:
– Я так устал от претензий. Правда устал.
