и юридическим или правовым положением. В руках феодалов концентрировались огромные пространства земли и вся мощь государственного аппарата власти. Смерды-общинники оказались на последних ступеньках общественной лестницы, являясь сословием униженным, неполноправным. «Русская Правда» резко противопоставляет смердов не только князю, но и его дружине, «мужам», как высшему классу. Достаточно сказать, что за обиду, нанесенную княжескому слуге, т. е. лицу, близкому князю, его помощнику, взыскивалось 12 гривен, а за обиду смерда вчетверо меньше – 3 гривны [128].
Как человек, приносящий князю и другим феодалам доход, смерд в некоторых случаях приравнивался к холопу. Так, за убийство боярина «Русская Правда» установила штраф в 80 гривен. Такая же сумма была назначена за убийство людей, занимавших крупные должности в княжеском хозяйстве, в частности, за убийство управляющего княжеским имением (огнищанина), сборщика княжеских доходов (подъездного), княжеского приказчика (тиуна) и «конюха старого» (т. е. главного). А за убийство смерда, работавшего на княжеской или боярской земле, уплачивался штраф в размере 5 гривен, как и за убийство княжеского холопа или раба[129]. Следовательно, жизнь смерда оценивал ась в 16 раз ниже жизни боярина или лиц из княжеского окружения. Все это говорит, во-первых, о сословной неполноправности смердов, во-вторых, о феодально-крепостническом характере их зависимости от землевладельцев. Ведь штраф за убийство смерда шел не в пользу семьи погибшего, а в карман феодала как возмещение за понесенные убытки, как компенсация за потерю собственности. Значит, уже в ту отдаленную эпоху феодал имел право не только на труд смерда-крестьянина, но также на его личность и имущество. Смерд, попавший в феодальную зависимость от землевладельца, превращался в его собственность. Лишним подтверждением этого является «право мертвой руки» на вымороченное имущество, установленное «Русской Правдой». Согласно «Русской Правде», имущество умершего смерда, не оставившего после себя мужского наследства, поступало в пользу феодала, тогда как имущество боярина за неимением сыновей переходило к его дочерям[130].
Как считают исследователи, в эпоху «Русской Правды» не все смерды являлись крепостными, большая часть их, очевидно, оставалась людьми юридически свободными, не попавшими в зависимость от феодалов. В XI–XII вв. процесс закрепощения смердов был еще далек от своего завершения, он продолжался и позже, на протяжении ряда столетий.
Кроме собственно смердов, «Русская Правда» знает и другие разряды несвободного, феодально-зависимого или закрепощенного населения. Это закупы, рядовичи, изгои, задушные люди. К сожалению, мы далеко не все знаем об этих группах людей, их правовое положение не всегда поддается точному определению. Однако ясно одно: все они находились в зависимости от
землевладельцев светских или духовных, причем зависимость их была феодально-крепостнической, а не какой-либо иной.
Возьмем,
