Знаешь, какого это, когда кишки сводит? Я вот нет. Потом мне расскажешь, если сможешь ещё говорить после этого без криков.
– Не нужно, – ответил заключённый, глотая слюну. – Пожалуйста.
– Не нужно? – улыбнулась во всю надзирательница. – Ты готов меня умолять?
– Пожалуйста, – что есть сил, продолжал Михайлович. – Ты победила!
– Ты готов стать перед мной на колени?
– Что?
– Нет, давай я это сделаю, а то будешь думать, что я пустослов, – продолжала она, неспешно принявшись обходить клетку. – Хоть как-то, но почувствуешь настоящую боль, подобную той, что испытала Мая, пока они разрывали её на части. ТЫ ИСПЫТАЕШЬ ВЕСЬ БУКЕТ БОЛИ! – опять прокричала она. – Это тебе за Маю, тварь!
По щеке девушки пробежала слеза, а потом ещё одна. Курицын молча смотрел в лицо надзирательницы, не понимая причину агрессии.
– И кто она тебе? – наконец спросил он. – Знакомая? Подружка? Любовница?
– Сестра! – холодно ответила она. – Ты идиот! – продолжая сжимать рукоять шокера.
Надзирательница подошла к клетке сзади. Не теряя времени она резко ухватилась за ремень штанов заключённого.
– Нет, погоди! – вытаращив глаза. – Не надо! Стой! – стал паниковать Курицын, чувствуя, что сильно ограничен в этой решётке.
Раздался электрический треск. И новая порция конвульсий охватило его тело.
– НЕТ! НЕТ! НЕТ! – извиваясь от пронзающих электрических разрядов, прокричал Сергей. – ХВАТИТ!
Освирепевшая продолжала шокером касаться прутьев клетки, пуская по ней разряды.
– Мразь! – скалилась девушка. – Тебя убить мало! Сайросу следует отправить тебя в БеШу, там тебе и место, тварь! Я с тобой разделаюсь сейчас! – продолжая тянуть за ремень она спускала с него штаны.
– По правде говоря, там хватит место и для одного! – прозвучал голос откуда-то со стороны.
– А это кто, – испытывая новые порции электрических разрядов и боль в сведённых судорогах. – Бен, это ты?
– Против законов физики не попрешь! – опять раздался голос со стороны.
– Ты? – содрогаясь всем телом, удивился Михайлович. – Хватит, женщина! ХВАТИТ! – закричал профессор. – Я всё понял. ВСЁ! – пытаясь ещё кричать.
Руки Курицына дрожали, он уже не мог стоять, упираясь в клетку. На лице вырисовывалась усталость и отчаянье. Он уже не мог так лицемерно смотреть на неё, как это было в начале. Сергей тяжело дышал, ощущая каменную хватку всех мускул своего тела.
– Пожалуйста, – с трудом моля. – Не нужно, – чувствуя свои оголённые ягодицы. – Не делай этого, нет!
– Она была моей младшей сестрой! – яростно скалясь в лицо учёного, она вновь стояла перед ним. – Не обольщайся, я сейчас продолжу. Просто хотела сказать это тебе в лицо, перед тем, как ты испытаешь настоящую агонию лютой боли. Я стащила их до нужного уровня. Сейчас будет больно. Очень больно! Тварь!
