стала на своё прежнее место.
– Рада видеть тебя, Сайрос. А мы с Мироклиным всё думали и гадали, когда ты уже посетишь нас? – добавила она, улыбаясь ему в ответ.
– Вижу, ты времени не теряла зря, развлекаешься, – всё тем же, низким по тембру, голосом. – И гостя нашего не заставила скучать. Забавляешь и его. Гостеприимная ты наша девочка. Это похвально, похвально.
Из-под накидки, которая скрывало лицо мужчины, в её тени отчётливо проступили глаза Сайроса Нейловджина. Он смотрел на профессора, продолжая говорить со своей подчинённой.
– Он буянил?
– Да так, немного задирает нос, – ответила надзирательница. – Дерзит. Думает, что ему всё сойдёт с рук, – сказала она, и со всей силы ударило ногой по решётки.
Клетка покачнулась, заскрипели петли у потолка, отдавая звоном между звеньями цепей. Михайлович резко выдохнул от неожиданного действия Анны. С трудом ухватившись за штаны, Сергей принялся подтягивать их, вцепившись в край пояса.
– Пришлось поставить его на место, – продолжила она. – Устроила ему небольшую встряску.
– Вижу, вижу! – ответил Нейловджин. – Уж больно тихо стало, притих смельчак.
Учёный тяжело дышал, едва оклемавшись, он пытался выпрямиться на дрожащих ногах. Но получалось у него это с большим трудом. То руки, то ноги его ещё вздрагивали, тело продолжали сводить судороги. Это отчётливо передавало лицо профессора, как бы он это не пытался скрыть.
– Ну, что же… – откинув балахон с головы, продолжил главный, – …Мироклин…
– Его это бесит, – ехидно улыбнулась девушка. – А меня забавляет.
– Я знаю, Анна, – на мгновение бросив взгляд на свою подчинённую. – Ну, так, – вновь смотря на героя. – Мироклин,… – делая пару шагов по направлению к заключённому, – …как поживается в тесной клетке?
– Я не Мироклин! – озлоблено ответил Курицын. – Я не… – сдерживая боль, – …Мироклин, – более уставшим голосом. – Я… – замолкая, пытаясь совладать с болью в ногах.
– Ох, – вздыхая, главный начал вертеть головой. – Ты его хорошенько так встряхнула. Вон, какой послушный стал.
– Я что, собака? – что есть сил, возразил герой. – Я вам не послушная собака.
– Ты так и не уяснил, – смотря в глаза ученого, продолжил Сайрос. – Плачевно. Плачевно, но плачевно только для тебя. Потому как за каждое неповиновение тебя будут бить. А если ты, собака, не станешь послушным, я тебе устрою настоящее испытание. И поверь мне, после такого тело уже не может правильно функционировать, не может работать так, как работало до того. Без рук и ног, без органов осязания. Я тебе всё отрежу, и только в конце лишу головы! – грозно подытожил Нейловджин, насупив ноздри. – Но, это если ты будешь плохой собакой, – уже более умеренным голосом. – Давай не будем об этом. Я сегодня добрый, очень добрый. И хочу, чтоб и ты был учтив со мной. Я не считаю тебя собакой, ты всё же человек. Потому, давай закончим говорить на эту тему. И поговорим, как нормальные люди.
– Зачем? Зачем ты с ним
