Одесщине много немецких колонистов. Напиши, Артур, листовку к местным немцам.
– Сумею ли я?..
– С тех же позиций: мы немцы, но не гитлеровцы! Призывай немцев саботировать приказания гитлеровцев, уклоняться от призыва в армию! От всякой работы на оккупантов, от сдачи хлеба, шерсти, молока!.. Ты можешь начать так: «Товарищи немцы!» Или нет: «Гитлеровская война проиграна!» Хорошо, правда? Война проиграна! Пусть те, кто еще на что-то надеются, знают: надежды нет, война проиграна! Это началось еще там, на Волге! Так как, Артур, напишешь?
– От имени кого будет обращение? – спросил Берндт.
– Подпишем так: «Немецкие патриоты». Или: «Патриотическая группа советских немцев». Помни, Артур, листовка должна быть убедительной, сильной, а главное, краткой! С лаконичностью телеграммы! Хорошо?
– Попытаюсь.
– Жене ни слова. Для нее ты можешь оставаться «немецким прихвостнем», это даже лучше.
От этих слов Берндта покоробило. Николай понял, что сделал ошибку:
– Прости, Артур, кажется, я сказал глупость…
– Сказал правду. Сейчас я принесу бутылку вина…
Николай не собирался засиживаться, но отказаться было нельзя.
Артур принес бутылку и налил полные стопки вина.
– Вот ты хочешь выпустить листовку, – прихлебывая маленькими глотками вино, сказал Артур. – По-моему, это полумера. Они от нас отмахнутся, как от назойливой мухи. Врага надо уничтожать, взрывать военные учреждения, солдатские казармы, склады боеприпасов, горючего, совершать диверсии!
– Ты прав, Артур, все это надо, и это они получают полной мерой. И поезда летят под откос, и пылают баки с горючим, и смертельная пуля мстителя подстерегает каждого из них. К счастью, силы нашего сопротивления не исчерпываются Берндтом и Гефтом. И все-таки значение листовки огромно. Пользоваться радио запрещено под угрозой смерти, печать в руках оккупантов. Целые дни население города кормят ложью и клеветой под пресным соусом военных маршей. И вдруг – листовка! Сводка Совинформбюро! Уже сама по себе листовка – свидетельство борьбы, а правда?! Правда с быстротой света распространяется по всему городу. Правда дает надежды, силы!..
Раздался резкий стук в дверь.
Артур вскочил и прежде всего спрятал паяльник. Заметно побледнев, он вышел в прихожую и распахнул дверь.
На пороге стояли человек в форме СС и жандарм.
– Герр Берндт? – спросил эсэсовец, заглядывая в список.
– Да, я Артур Берндт… – высказанное минуту назад решительное требование террора уступило место растерянности. – Прошу вас, заходите! – сказал он и пропустил эсэсовца вперед.
– Благодарю! – он вошел в дом, а жандарм остался на лестнице.
– С кем имею честь? – спросил эсэсовец, увидев в комнате Гефта.
Гефт молча показал удостоверение и любезно предложил:
– Стакан сухого вина?
Эсэсовец кивнул головой.
Артур принес еще одну стопку и налил в нее вина. Рука его дрожала.
