супермаркет, а на обратном пути заскочить на почту и отправить бандероль
родственникам в Казахстан. Оставлять Эльзу одну дома она пока
не осмеливалась.
Эрик только этого и ждал. Отсутствие Карла Гофмана дало ему
дополнительные козыри. Бескорыстный герой быстро смотался
в «Викторию», подсуетился на почте и без очереди пролез со сверт‑
ком к оператору, после чего вернулся домой с продуктами и бу‑
кетом кремовых эквадорских роз. Никакого стеснения при этом
он не испытывал. Инициатива была на его стороне.
– Доставка цветов пострадавшей! – объявил Эрик, смахнул
с куртки крупицы мокрого снега и широко улыбнулся Инессе
Самуэльевне, вытиравшей жирные руки о кухонное полотенце.
– Не заслужила она подарков, – прогундосила мать и загля‑
нула в комнату, где Эльза без особых успехов осваивала костыли.
– Ну и что мне с тобой делать, сапог твердокаменный, глыба
бетонная? – послышалось Эрику из детской.
Эльза добрела до кровати и швырнула деревяшки на пол. По‑
явление Эрика с цветами её слегка оживило.
Инесса Самуэльевна поставила букет в вазу и, задержавшись
в дверях, опрометчиво бросила:
– Вот, полюбуйтесь до чего она дошла!
– До чего, до чего? До кровати! – осадила дочь брюзжащую
домохозяйку и положила больную ногу на табуретку.
24
Эрик и Эльза
Эрик сел напротив Эльзы в протёртое старомодное кресло.
Пока Инесса Самуэльевна собирала на стол магазинные угощения, Эрик вновь окутал Эльзу напористым взглядом. Её журнальные
губы, увитые частыми трещинками, горели тайной страстью.
По‑восточному выпуклые глаза и выразительный припудренный
лоб начинали ему нравиться. Не будь сейчас дома сварливой
мамаши, он бы обязательно примостился рядом с Эльзой. Во снах
он владел ею безоговорочно.
Посещение опечаленной девушки закончилось чаепитием
вприкуску с зефиром в шоколаде, купленным Эриком по просьбе
Инессы Самуэльевны. Эльза, забившись в угол кровати, как скром‑
ная обиженная мышка, грызла козинак.
Так Эрик укоренился в семейном гнезде Гофманов. Борис Фран‑
цевич потирал от удовольствия руки: дело пошло.
Когда из Германии вернулся отец Эльзы, помощь Эрика новои‑
спечённым калининградцам не ослабла. Карл Гофман не собирался
отблагодарить великодушного друга семьи добрым словом и ни с чем
выпроводить Эрика из дома под монотонные трели январских до‑
ждей. Наоборот, он поощрял визиты студента к грустящей дочери, расспрашивал о ходе сессии, передавал приветы Борису Францевичу.
Эрик
