ка и держит перевязанную красивой ленточкой огромную коробку с тортом.
На остановке в троллейбус вваливается компания парней и девчонок. У них маленькая коробочка торта.
Один из парней, увидев бабушкину коробку, обращается к ней:
– Продайте нам ваш торт? А мы вам заплатим пятнадцать рублей и еще свой взамен отдадим. Мы пол-Москвы оббегали, везде одни маленькие торты. Неудобно с маленьким на день рождения идти.
Но бабка качала головой и твердила:
– Нет, нет, нет, нет…
В конце концов парень отстал. Бабушка успокоилась и с тортом на коленях заснула.
На конечной остановке, проснувшись, бабушка увидела у себя на коленях вместо большой коробки маленькую.
Естественно, бабушка в слёзы на весь автобус. Пассажиры тоже начали возмущаться поведением молодых людей и, как могли, успокаивать бабулю. Но та заплакала ещё сильней.
– Бабушка, возьмите деньги купите себе другой торт, – говорит один из пассажиров – подполковник, открыв кошелёк и протягивая бабуле двадцать рублей. – И успокойтесь, пожалуйста. Ну, что с этими засранцами поделать?
– Сынок, какой торт в моём возрасте? – всхлипывает в ответ бабушка. – Я кота Ваську хоронить везла.
Аэропорт города Урай.
На обочине рулевой дорожки аэродромный работник обычной косой-литовкой обкашивает траву около сигнальных фонарей. Накрапывает нудный мелкий дождик, и мужик накинул плащ-палатку. Косит.
В этот момент выруливает на взлёт по этой самой дорожке ЯК-42.
Дядька отходит метров на двадцать и стоит, ждёт. Капюшон на голове, в руке коса.
Борт катит мимо, и мужик приветливо машет самолёту, желая ему счастливого полёта.
– Диспетчер, – кричит по рации пилот, – скажи своему косарю: пусть хоть косу положит, пока у нас пассажиры через аварийные люки не повыпрыгивали!
Елена Киселева:
– Чем катастрофичнее кажется ситуация, тем легче будет из нее выходить.
Без нескольких минут час ночи. Захожу в, практически, пустой вагон метро.
На сиденье в центре вагона сидит и дремлет негр. Прямо над ним стоит, держась одной рукой за поручень, совершенно пьяный мужик и, не мигая, смотрит на негра.
– Следующая станция Белорусская, – сообщает диктор.
Негр открывает глаза, смотрит налево, направо и, никого не обнаружив рядом, обращается к пьяному:
– Простите, какая следующая станция?
Пьяный мужик радостно улыбается и кричит в ответ:
– Африка!
Восемьдесят девятая маршрутка. Обычная московская пробка. Села бабушка и стала доставать из сумочки кошелек.
Водитель резко тормознул, и кошелек упал на пол.
– Что упало, то все мое, – заявляет водитель.
– Ты рули осторожней, – отвечает бабушка, – а то я сейчас упаду и буду вся твоя.
Очередь на маршрутку.
Передо мной стоит дед с тростью, а перед ним мужик с женой и пятью детьми.
Подъехавшая «Газель» стала медленно заполняться: первый ребенок, второй, жена, остальные дети, а мужик не влезает. Ну, никак не может разместиться.
У деда терпение лопнуло, руки затряслись, трость стучит об асфальт, усугубляя общий напряг.
– Дед, ты бы резинку на трость надел, стук противный, – кричит не поместившийся муж.
Находчивость обиженного деда не заставила себя ждать:
– Надел бы ты резинку вовремя, то все бы поместились
Игорь Гильманов:
– Поздно вечером ловлю левака. Пожилой, разговорчивый дядька всю дорогу рассказывает о себе и о жизни.
– Я, – говорит, – давно извозом занимаюсь. Людишки разные попадаются. Недавно сели на заднее сиденье две девчонки, обнимаются, целуются.
– Лезбиянки, что ли? – спрашиваю.
Водитель удивленно смотрит на меня и говорит:
– Да нет. Вроде русские.
Стою в коридоре купейного вагона. Мимо проходит крупный мужчина.
– Подождите, – говорю, – я в купе нырну. А то не разойдемся. Я – толстый.
– Вы себе льстите, – оценивая меня взглядом, произносит мужчина.
Юра Дубов:
