«городского типа» Он явно не дотягивал. Так, небольшое село на обочине огромного лимана. В сорока километрах клокотала жизнь большого города, а у лимана царило полное спокойствие, изредка нарушаемое драками «улица на улицу». А так как улиц было всего две, то и драки происходили нечасто. Правда, раз года в четыре случалось и событие покруче – массовое побоище с соседней деревней. Этакое олимпийское троеборье местного значения: бокс, владение боевым сельхозинвентарем, и для проигравших – бег на малую марафонскую дистанцию от олимпийского выгона до своего населенного пункта. Место сражения служило постоянным пастбищем раздора, но, как и положено на олимпиадах, на время побоища все остальные боевые действия из-за выгона прекращались.
Других развлечений у жителей не было. Даже пьянства особого на селе не наблюдалось, хотя самогон гнали исправно. Мужиков в селе было раз-два и обчелся, а от баб какая польза в смысле пития?
Сельчане особо не задумывались об отсутствии светских развлечений, а вот Поселку их сильно не хватало. «Так вся жизнь пройдет мимо», – думал он долгими зимними вечерами, вздыхая так, что избы начинали потрескивать, и старики, обратив взор на заиндевевшие стекла, говорили, что такого мороза не припомнят. Происходило это каждый год и, следуя логике, за время жизни стариков уже давно должен был наступить ледниковый период.
Если бы Поселок был человеком, Он бы бросил все и уехал. Так поступали многие его жители. Учиться ли, работать ли – какое это имело значение? Главное – выбраться из обволакивающей безысходности. Но куда уедешь, если ты не человек, а всего лишь село. И оставалось лишь мечтать, что когда-нибудь Он станет большим, пусть районным, но все-таки центром.
Изменения пришли неожиданно. Как-то мимо проезжал иностранец. То ли с деловым, то ли с дружественным, а то ли просто с визитом. Остановившись на высоком берегу и окинув взором окрестные красоты, он вздохнул полной грудью и молвил, как некогда русский царь: «Здесь будет город заложён». С высказываниями царя иностранец знаком не был и даже вряд ли подозревал о его существовании, поэтому цитата получилась неточной. Но для Поселка и эта неточная фраза, сказанная к тому же на непонятном языке, была как манна небесная. «Вот оно, начинается», – обрадовался Он.
Вскоре выяснилось, что радость была преждевременной, и для зарубежного благодетеля превращение села в город являлось не главной задачей.
Первым делом – на окраине появились вагончики строителей, вторым – зачем-то огородили всеми любимый выгон на берегу лимана, как потом оказалось, вовсе не из пацифистских соображений. И закипела работа. Рычали экскаваторы, визжали бетономешалки, чадили проносившиеся по сельским улицам КАМазы. Постепенно из-за трехметрового забора начали вырастать не стройные жилые кварталы, как хотелось бы Городку, а уродливые переплетения труб, которые и в страшном сне не могли присниться даже иностранному инженеру Эйфелю.
Центральные СМИ во все рупора раструбили, что строится огромный завод, который положит начало целой отрасли. Это чрезвычайно радовало нашего героя. «Чем крупнее завод, тем больше рабочих, а значит и населения, и тем скорее я стану настоящим Городом», – думал Он. И постепенно его предчувствия начали оправдываться.
Сельские улицы заасфальтировали, что вызвало недовольство у местных коров, не привыкших бить копыта о твердое покрытие. Впрочем, до забастовок не дошло, так как в связи с отсутствием выгона поголовье крупного рогатого скота вскоре сократилось до одного зоотехника.
Главную улицу переделали из отрезка бывшего стратегического шоссе и превратили затем в пешеходную зону. Чтобы не ломать стратегию, иностранец проложил объездную дорогу, заставлявшую чертыхаться всех дальнобойщиков. За шоссе худо-бедно следили, а объездная дорога никакой сметой не предусматривалась. На центральной площади, расположенной, естественно, в центре, воздвигли трехэтажную «высотку» мэрии с городскими часами на башне и чугунной табличкой «Мерия». Табличку отлили с орфографической ошибкой, но переделывать никто не стал. Наоборот, местные жители чрезвычайно гордились достопримечательностью, справедливо полагая, что такой ошибки нет больше нигде на просторах когда-то великой страны.
И бывшее село стало как две капли воды напоминать рабочие поселки на родине иностранца. На иностранщине такие поселки назывались городами, и наш герой приготовился с гордостью носить это имя.
Но недовольные всегда найдутся.
Поползли слухи, что завод чрезвычайно опасен, и именно поэтому иностранец решил построить его здесь, а не у себя дома, где такие вредные производства запрещены.
Чтобы пресечь слухи, завод объявили секретным, и с поступающих на работу стали брать подписку о неразглашении.
Кто-то сообразил, что секретным заводом не может владеть иностранец, и последнего сократили, впрочем, выплатив ему изрядную компенсацию.
Поселок все эти события волновали мало. Для него было главным, что сам Он рос, жителей становилось
