о своем стремлении защитить кандидатскую диссерта¬цию. И не потому вовсе, что влекла его наука. Время пре-бывания в СССР арабского коммуниста Зевара-ага было оговорено четко: он живет здесь, пока учится, а овладев знаниями в полном объеме, должен будет употребить их на благо развития компартии на своей исконной родине, о чем Джамалу даже подумать и то страшно было.
С «дюймовочкой» Соней они познакомились в пар¬ке. Девушке так хотелось мороженого в тот душный, без малейшего дуновения ветерка вечер, а очередь к тележке была такой нескончаемой, что галантный молодой че-ловек приобрел две порции и протянул Соне вафельный стаканчик с пломбиром. Открыв крошечный кошелек, Соня выуживала оттуда монетку, когда почувствовала прикосновение прохладной руки. Она подняла глаза и услышала приятный голос с непередаваемо заворажи-вающим акцентом:
– Ну, что вы, не надо никаких денег. Могу я просто угостить девушку мороженым?
Соня отчаянно запротестовала, тогда молодой чело¬век засмеялся и сказал:
– Девушка, это не угощение, это плата.
– Плата? За что?
– За то, что вы покажете мне этот дивный парк, в ко-тором я оказался впервые. Даже не знал, что в этом горо-де есть такое замечательное место. Мне сказали, что здесь можно покататься на лодке. Это так?..
– Да, здесь есть озеро, его называют Комсомольским, потому что котлован под озеро рыли комсомольцы на субботниках, – подтвердила Соня. – Если хотите, могу показать, где находится лодочная станция.
Они двинулись к озеру, и уже вскоре Джамал сильны¬ми гребками весел вывел лодку на середину водоема.
– А ведь мы с вами до сих пор не познакомились, – сказал он и представился: – Меня зовут Джамал, а пол-ностью – Джамал Зевар-ага, хотя для вас я конечно же просто Джамал.
– Соня, – произнесла она едва слышно, все еще сму-щаясь этого необычного, но такого милого человека.
– Соня. Какое чудесное имя! – воскликнул Джамал. – А можно, я буду звать вас Сония, на местный манер?
В ответ она лишь кивнула.
***
Они встречались каждый вечер. Прибежав после работы с фабрики, она помогала матери по хозяйству, наглаживала одно из двух платьиц своего немудрящего гардероба, чистила зубным порош¬ком парусиновые туфельки и убегала. Мать догадыва¬лась, что к дочке пришла любовь, тревожилась, но ни о чем не спрашивала – из Сонечки и в детстве лишнего слова не вытянуть было. Джамал, как сам выразился, практиковался с ней в русском языке, сначала шутя, а по¬том и серьезно стал учить ее арабскому, поражаясь, как на лету усваивает Соня незнакомый язык. Способности у нее были поистине уникальные. Через какое-то время они уже даже спорили, на каком языке им общаться, а потом пытались установить график: день – арабский, другой день – русский. В своей уютной, не по-мужски ухоженной квартире, Джамал угощал ее виртуозно при-готовленными арабскими блюдами,
