ревших балок, нарушая мертвое безмолвие деревни.
А ведь когда-то звуки жизни заполняли ее. Деревенские мальчишки гоняли соседских уток, а девчонки плели венки из полевых цветов.
Здесь были краски. Зелень трав переплеталась с молодой листвой деревьев, их соцветия отражали солнце, а небо разливалось синевой в придорожном ручье. Сейчас все окрасилось в серый.
Запахи трав и выпечки соседской поварихи теперь сменил едкий туман. Каждый шаг отзывался громовым раскатом, и каждый вдох вызывал приступ кашля. От дыма слезились глаза.
Влажные ладони еще сдерживали рукояти мечей, но чем дальше Анна шла по мертвой деревне, тем яснее понимала, что здесь ей не с кем биться. Деревня покрылась слоем пепла, и ожившая память о ней поспешила замереть где-то там же внутри, где покоилась все прежние годы. Здесь ничего не напоминало о прошлом.
Ларс убрал меч. Тысячи эмоций застыли на его лице в каменном оцепенении.
– Не это я ожидал увидеть…
Он прошел мимо, но быстро остановился, прикрывая лицо от потока потревоженного пепла.
Анна подняла голову. Небо было серым и тяжелым, ни один солнечный луч не пробивался сквозь толстую броню из туч. Лес по краям теперь казался далеким и недоступным, как будто вовсе не они с Ларсом в детстве сбегали туда от назойливых родителей. Наверное, он тоже пострадал от пожара и теперь, как мог, выживал в мире, где не было жизни.
– Я никогда не хотела вернуться. А теперь и не знаю, что для меня лучше: мертвая деревня или насмешки соседей, увидевших наше возвращение.
– Они все погибли.
Анна подошла.
– Я научилась не жалеть людей, Ларс. Это было нужно…
Она успела заметить немой укор в его взгляде, но мужчина резко отвел глаза и пошел дальше по ковру из пепла. Анна поспешила следом.
– Тебе даже не хочется узнать, кто это сделал? Если это Вилорм?
– Вилорм? Не думаю. Ему незачем идти сюда. Но даже если и он, то… за это я бы не стала мстить.
– А за что бы стала?
– За себя.
Она не посмотрела на Ларса и прошла вперед. Картинка вокруг не менялась. Все до единого дома в деревне были разрушены неведомым пламенем. Ни один посторонний звук не вмешивался в ровную поступь воинов.
Они шли по некогда главной дороге, соединяющей окраины деревни. В былые времена даже телеги могли проехать по ней, привозя изыски из Мирсула или Нэрроуза. Ярмарки проводились с размахом. Что ж, пожалуй, Ларс был прав насчет людей – они имели право на жизнь, и деревня могла процветать до сих пор.
И все же Анна остановилась. Превосходное чутье воина не подводило прежде, и сейчас что-то заставило ее озираться. Она подала знак Ларсу оставаться на месте, а сама продолжила бесшумно ступать по дороге. Она старалась не тревожить тишину, вдыхая мертвый воздух и стараясь уловить причину беспокойства.
На мгновение ей показалось, что она вовсе ошиблась, привыкшая не доверять спокойствию в лесу, но все же, стоило ей замереть, как в клубах пыли воронкой закружилось цветное пятно. Едва заметное, оно юлой крутилось по земле, не переставая бороться с навязчивым пеплом. Анна приблизилась, и кружение прекратилось. Теперь землю покрывал все тот же пепел, и его однотонную серость ничего не нарушало.
Анна нахмурилась и глянула на Ларса, но тот лишь пожал плечами. Вероятно, он ничего не заметил. Но, обернувшись назад, девушка отпрянула: с земли, укрываясь густыми хлопьями пепла, как одеялом, на нее глядели два огромных зеленых глаза.
– Ну, нет… я уже и не настраивалась биться.
Девушка крепче сжала рукояти, готовая к любому действию, но ее предосторожность оказалась излишней: сквозь покрывало пепла на нее удивленно глазела пушистая рыжая морда.
– Это кошка! Здесь? – Ларс подошел, но животное с отчаянным «мя-у-у» вынырнуло из-под ног и ринулась бежать в обратную сторону, лишь сверкая рыжим хвостом.
– Слишком подозрительно. – Анна проводила кошку хмурым взглядом и все-таки убрала меч. – Здесь пустошь, разруха и нет ни одной живой души.
– Возможно, не все так однозначно. – Ларс осмотрелся. Хлопья кружили в воздухе, их не тревожил ни дождь, ни ветер, ни солнце – обстановка вокруг была такой же серой. – Будь начеку.
Они прошли дальше, непроизвольно увеличивая темп: если здесь никого нет, и ночлега ждать неоткуда, лучше не задерживаться. Но, как верно заметил Ларс, все оказалось не так просто.
Среди пустоши, обгорелых досок и пепельного поля, особняком возвышался один-единственный дом. Ее дом.
– Ларс? – теперь Анна шептала. – Ты тоже видишь это?
Мужчина
