у неё есть все шансы стать такой же изгнанницей.
Ей бы хотелось списать все эти мысли на паранойю. Вполне возможно, так оно и было: до сих пор никто прямо не высказал свое негативное мнение о новом товарище, а вдруг Этер всем понравилась? Ведь так приятно чувствовать свою принадлежность к группе. Пусть даже незнакомой и странной, но все же группе. Это наводило на мысль, что Этер не будет одна.
И пусть пока из общего были только форма, оружие и миссия – накануне вечером к растерянной Этер вновь пришел Эон, отдал ей одежду и коротко рассказал о сути задания.
Эон молча направился прочь от корпуса. Этер пропустила своих новых товарищей вперёд. Было неясно, почему крутил живот – от страха или чувства безысходности, которое рождали покачивающиеся в такт движениям солдат ружья.
Вдруг она так и не сможет с ними подружиться? Ведь они давно знакомы и наверняка хорошо общаются, а её вполне могут не принимать. Даже если задание продлится пару месяцев, все это время жить без поддержки и дружбы сложно, особенно на войне. Уже сейчас горло рвало от желания поделиться с кем-то увиденным, рассказать о страхах и надеждах. Этер страстно хотела знать, что не одинока в своём восприятии войны, что кто-то другой тоже находит ее ненужной и бесчеловечной. Но эти слова так и осели в горле, а Этер лишь крепче сжала зубы.
Отделение обогнуло линию фронта и углубилось в луга, цветы которых были взращены на крови солдат. Здесь не было деревень и полей, даже лесов как таковых не наблюдалось. Лишь одинокие деревья изредка возвышались над низкими чахлыми растениями.
Солнце жгло неумолимо, и даже в облегчённой летней форме было жарко.
– Наша цель находится в северной части Юнара, – впервые за несколько часов Эон остановился и обернулся. – Скоро начнутся лиственные леса, так что укроемся в них. Идти будем ночью.
– Тогда почему мы не вышли с вечера? – спросила Кассия, тяжело дыша.
– Потому что ночью ублюдки очень бережно стерегут границы и приграничные территории, – Эон усмехнулся. – Они полагают, что нам не хватит смелости пробраться к ним днём. Вечером мы пройдём последнюю полосу защиты, и к ночи как раз выйдем в тыл.
Этер подавила вздох. Судя по всему, идти придётся чуть ли не целые сутки. Сердце кольнула горечь: бабушка рассказывала ей, что ещё двести лет назад Триана была величайшей империей в мире. Лучшие технологии, прекрасно обученные специалисты, процветающее общество – все это, увы, осталось в прошлом. Подумать только: империя веками наращивала мощь, а развалилась за какие-то два года. Единственное, что ещё доступно Трианцам – хорошее образование. Однако две сотни лет бегства и неприкаянности все же смогли принести свои сладкие плоды. Теперь патриотизм заиграл новыми красками, любовь к соотечественникам ставилась едва ли не в один ряд с любовью к близким. Может быть, именно эта бескорыстная любовь и помогла Трианцам выжить, а потом и начать медленно возвращать земли обратно. Но все понимали, что былого величия
