это делает – беззаботно смеется. Больше, чем кто-либо из моих знакомых.
– Ты честная. Мне нравится.
– Ты что, по утрам пьешь жидкий солнечный свет? – Мои грубые слова вызывают только больше смеха. – Это был серьезный вопрос.
– О, я знаю, – говорит он и, подтянувшись на руках, запрыгивает на борт. Его щеки порозовели от холода, и он хлопает рядом с собой.
– У тебя за спиной прекрасные кресла, – показываю я на трибуны.
Адам разводит руками, и я хмурюсь, отказываясь шевелиться. Пальцы дергаются от желания схватиться за плечо, которое начало ныть. При виде моей паники между бровей Адама появляются морщинки. Неожиданно на его лице отражается понимание.
– Завтра, – начинает он, а я бессмысленно таращусь на него. – Встретимся здесь в это же время. Поработаем над плечом. Мне надо знать, насколько все плохо.
Я собираюсь возразить, но он пригвождает меня таким серьезным взглядом, какого я еще у него не видела. Понимая, что не хочу участвовать в этой битве, я сжимаю губы и киваю.
Мое согласие крайне неохотное, но тем не менее это согласие.
– Хорошо. Значит, завтра.
Глава 7. Адам
У меня никогда не было любимого цвета, но если бы пришлось выбирать, это было бы то сочетание оттенков, которое создает насыщенный рыжий цвет волос Скарлетт.
Множество тонов коричневого, рыжего и даже капелька блонда смешиваются, создавая ржаво-медный цвет, несомненно заставляющий поворачивать головы, когда она входит в помещение. За прошедшие два дня мне не раз хотелось зарыться пальцами в кудрявую гриву и отыскать в ней пряди каждого отдельного цвета.
Конечно, я этого не сделал. Не только потому, что это глупая идея, но и прежде всего это жуткая дичь для мужчины, который старше на десять лет. Увы, подобные факты не мешают моим навязчивым мыслям.
Я дважды моргаю, подношу стаканчик к губам и делаю большой глоток горячего кофе в надежде вернуть себя в реальность. Скарлетт отпивает из своего стаканчика, и я стараюсь не морщиться. Мне никогда не нравился вкус черного кофе. Слишком горький, резкий. Я предпочитаю послаще. Полная противоположность женщине, стоящей передо мной.
Сегодня утром Скарлетт снова приехала к комплексу раньше меня, и по ее напряженной, настороженной позе было понятно, что она предпочла бы находиться в другом месте. Я ее не виню. Я четко обозначил ей, на чем мы сегодня сосредоточимся. Неудивительно, что она не в восторге от того, что ее самую большую слабость будет щупать и тыкать едва знакомый мужик.
Тем не менее она приняла купленный кофе, коротко поблагодарила и последовала за мной внутрь. Мы проходим мимо катка и направляемся прямиком в кабинет терапии.
Здесь Скарлетт усаживается на высокую кушетку. Я отставляю кофе на маленький столик за спиной и с мягкой улыбкой протягиваю ей руку. Она быстро сует мне свой стаканчик, как будто спешит избавиться от него. Я понимаю, что она нервничает. Очень нервничает.
– Я не собираюсь осуждать
