style="font-size:15px;"> Теперь она была другой. Да и он не был уже заносчивым подростком, наследным принцем, думающим лишь о женщинах, о том, как улизнуть на очередную вечеринку или устроить еще одно опасное приключение на одной из отцовских яхт.
Они оба столкнулись с жестокой реальностью жизни в слишком юном возрасте. Он получил жестокий урок того, к чему ведет человеческая слабость. Его собственная слабость. Раскрывшаяся тайна заставила ее отца ворваться в их дворец со смертью в душе. А в итоге – погиб королевский род, разрушена страна, которая все еще восстанавливается.
Эти события определили и ее, и его судьбу. Но ее нынешние действия не имели отношения к давним событиям. Так что он должен отправить ее в тюрьму, не зная жалости.
И все же он этого не хотел.
Его предложение было попранием здравого смысла. Нельзя было позволять себе жалеть несостоявшуюся убийцу и надеяться на ее честность. Он знал, что вера в недостойного человека чревата катастрофой. И если теперь он ошибется…
Нет. Он не допустит ошибки.
И дело было не в жалости. Этот союз принесет ему массу политических дивидендов. Да, в те мрачные времена, шестнадцать лет назад, Джахар пострадал сильнее всего, но и Кадре пришлось несладко. Они потеряли шейха и его жену, и вспышки насилия сотрясали страну. Он уже не чувствовал себя в безопасности.
Династия дала трещину.
Союз между двумя странами существовал многие века – и распался в мгновение ока. Это изменило все – для него и для миллионов людей, называвших его страну своим домом.
Ему было непросто пережить это. Вот почему он никогда не колебался. И никогда не позволял себе жалости.
Но теперь у него была возможность все изменить. Он понимал: новая кровь, новые аресты не смогут излечить раны прошлого.
С прошлым надо покончить. И они с Самирой смогут сделать это.
– Может, ты все же предпочтешь казнить меня? – спросила Самира.
– Ты просишь смерти?
– Вместо тюремной камеры?
– Вместо свадьбы.
Ее ноздри раздувались, она смотрела на шейха потемневшими от гнева глазами:
– Я не стану твоей собственностью.
– Я не собираюсь превращать тебя в свою собственность. Но ответь мне, Самира: что твое решение принесет нашим двум странам?
– Моей – ничего дурного.
– Ты так думаешь? Но это глупо! Никто не поверит, что девочка могла действовать в одиночку.
– Я не девочка.
– Насколько я вижу, ты еще совсем дитя.
– Если бы я росла во дворце, может быть, это было бы так. Но я взрослела на улице. Я спала на порогах, а жилище в задней комнате магазина считала удачей. Я должна была заботиться о матери, медленно сходившей с ума. Я страдала от голода и жажды, боялась грабителей и насильников. Я не ребенок. Я всегда буду старше тебя, сколько бы ты ни прожил! – яростно выкрикнула она.
Ему было невыносимо думать о том, что она пережила.
