что государь – ему, думаешь, есть время учениями заниматься? Хотя он может, я сам видал.
– Так что же, полком твой свояк командует?
– Так там одно название, что полк. Скорее на польский лад надо хоругвью называть.
– А что так?
– Да там еще и пехотному строю учат, так что не идут туда дворяне московские.
– Да как же это – выходит, меня…
– Да помолчи ты! Государь сказывал, что будет солдатские полки заводить, а для них надо толковых офицеров, пехотный строй знающих. Так что служи прилежно, глядишь, еще в полковники выйдешь.
– А в солдаты, значит, боярских детей безлошадных?
– Всех подряд. И служилых людей обнищавших, и датошных с черных слобод. Только солдатский пока всего один батальон. Тех, кто половчее – в драбанты, а поумнее – в пушкари берут. Да вот еще у стольника Михальского хоругвь есть, но там и казаки, и татары, и, говорят, даже тати бывшие.
– А стрельцы?
– Стрельцы – то статья особая! Стремянные завсегда вместе с государевым полком, а других пока мало.
– И кто же ими командует?
– Стрелецкий голова Лопатин да полуголова Анисим Пушкарев; а тебе что, в стрельцы захотелось?
– Да нет, просто слышал я, будто у этого Пушкарева дочки красивые.
– Где слышал?
– Да так, люди говорили…
– Меньше слушай! Нет, Глаша-то красавица, спору нет, а вот Марья мала еще и языката паче всякой меры.
– Как это?
– Дразнится обидно, – помрачнел стольник.
Так, за беседой, они скоро оказались у ворот, где им преградили дорогу стрельцы с бердышами.
– Кто таковы и за какой надобностью? – внушительно спросил полусотник.
– Али не признал? – наклонил голову Романов.
– Тебя признал, Михаил Федорович, а товарища твоего первый раз вижу.
– Это князя Щербатова сын, на службу приехал. Драгуны здесь нынче?
– Здесь, где же им быть. Проезжайте.
– А почему «нынче»? – осторожно спросил новик, едва они миновали ворота.
– А наружные караулы всегда разных полков ратники несут, – пояснил стольник, – и заранее никто не знает, где какие стоять будут.
– От лихих людей стерегутся?
– От них… да вот и драгуны. Здравствуй, Федя!
– Какими судьбами, Миша?
– Да вот новика к тебе привел.
Княжич во все глаза смотрел на драгунского поручика, вышедшего им навстречу. В отличие от Романова, Панин был высок и статен. Безбород, лишь небольшие усы. Позднее Щербатов узнал, что носить усы – полковая традиция, отличавшая их от бородатых рейтар. Кафтан, называемый мекленбургским, как влитой сидел на нем, а на перевязи висели немецкая шпага и кинжал.
– Родственник мой дальний, – продолжал, улыбаясь, стольник, – уж не обижай.
– Да что
