тем временем смотрел на меня с самым мрачным выражением на лице, на какое только был способен.
– Жениться тебе надо, Никитушка!
– Чего?.. – протянул окольничий, явно не ожидавший от меня такого вердикта.
– Точно тебе говорю! Вот посуди сам: был бы ты женат, супруга твоя за сестрой присматривала бы. Опять же той хоть поговорить было с кем – глядишь, и не выкидывала бы такие фортели. А так сидит девка одна в четырех стенах, тут уж поневоле или взвоешь, как волк или сбежишь куда.
– Это… ты хочешь сказать, что я сам виноват? – нахмурился Вельяминов.
– Да господь с тобой, – сделал я невинное лицо, – как ты мог такое обо мне подумать! Конечно, Аленушка учудила не по-детски, но и ты ее пойми.
– Что тут понимать-то?..
– Ну как тебе объяснить… порядки у нас не то чтобы плохие, просто чуточку устаревшие. Ну вот какая бы беда приключилась, если бы девицы незамужние могли собираться где, да общаться по-девичьи?
– Так ведь собираются, – не понял меня Никита, – на посиделки да на праздники. В церкви еще, бывает, видятся…
– Под присмотром всяких старых кошелок, у которых своя жизнь не сложилась, а теперь они ее другим портят?
– А как надо?
– Как-как… не знаю, как. Вот, к примеру, поехал ты к князю Долгорукову, да сестрицу с собой взял. Ты бы с Владимиром Тимофеевичем пообщался, а Аленушка – с княжной Марьей.
– Это чего бы я к Долгоруким-то поехал?.. – насторожился Вельяминов.
– Как чего, говорю же тебе, ты у меня холостой, а у князя дочь на выданье.
– Ты что это, государь, женить меня надумал?
– Ну ты же сам мышей совсем не ловишь!
– Тьфу ты, прости Господи… никак не привыкну к твоей манере говорить, государь! Ну каких мышей? Да и не ладим мы с Долгоруковыми-то – сам, поди, знаешь, что они Филаретову руку держат.
– Вот и помирились бы. А Владимир Тимофеевич – человек дельный.
– Он Шуйскому служил.
– И что характерно – не предал, как иные и прочие.
– У Лисовского в плену был, когда тот Коломну изгоном взял.
– И на старуху бывает проруха; зато со шведами не худо воевал. Делагарди укорот дать – это тебе не фунт изюму!
– Ну, про укорот – это ты сильно сказал… – задумчиво протянул Никита, – хотя в Тверь не пустил, было такое. Да не отдаст он за меня дочку!
– А если я посватаю?
– Погоди-погоди, государь, – испугался окольничий, – такие дела с налета не делаются! Надо узнать, что за девка – может, она кривая какая? Майся с ней потом всю жизнь!
– Вот я и говорю – поехали бы с сестрой, да она бы и посмотрела женским глазом. Чай, худого-то брату не желает?
– Ага, не желает, – тяжко вздохнул Никита, – она же меня чуть в могилу не загнала…
– Да ладно тебе!
– Я
