злится она или нет. – Решил разыграть нас, зачаровав смертную? – кривит лицо, выплевывая последнее слово, будто это что-то отвратное.
Но Клавдий растерянно покачал головой, быстро моргая своими яркими очами, видимо, совсем не понимая, что вообще происходит.
– Что вы себе позволяете? – открытая враждебность и повышенный тон выйдут боком, поэтому говорю твердо, но спокойно, оглядывая существ и задерживая взгляд на каждом.
Ответом мне служит очередное хихиканье.
– Какая прелесть… – лепечет, хлопая длинными ресничками,– Не боишься, что шею свернут или, быть может, заставят ползать по полу, вылизывая каждую пару сапог до блеска…? – ах, как ненавязчиво.
Да, мне определенно стоит бояться. Стоит бояться чар. Стоит бояться угроз. Но не затем я все это затеяла. Верчу в руке кубок, остывая и сбрасывая напряжение. Своего рода оружие придает уверенности, правда, что с этим делать в бою, я понятия не имею. Не клинок, конечно, но лучше, чем ничего.
Мне лишь нужно спасти этого слабого мальчика-оленя и пойти себе дальше. Кого я обманываю? Своими безрассудными действиями привлеку кучу внимания и попаду в переплет. «Отступать уже поздно». К тому же желание стереть эту самодовольную мордашку и высокомерное выражение лица все больше одолевает. К чему терпеть унижения пусть даже от каких-то джентри?
Вскидываю бровь, отвечая на выпад собеседницы. Эта девица, кем бы она не являлась, слишком много на себя берет.
– Я лишь прошу отпустить его, – свободной рукой указываю в центр круга, испуганные, большие, черные глаза-бусины метаются, обращая свой взор то на меня, то на синевласку.
– Наоис, разберись с этой жалкой смертной, не хочу пачкать руки.
Так значит, лис – Клавдий, а рогатый парнишка – Наоис. И именно последнему поручено «решить проблему». Стоит фейри выйти из круга, он кажется еще крупнее. Ехидный оскал вырисовывается с каждым встречным шагом.
Неужто остальные пляшут под ее дудку?
– К черту чары, хочу раскрасить ее красивую уверенную мордашку, – сказал вслух для устрашения? Да, сдаюсь. У него частично вышло, аккуратно отступаю, стараясь максимально отложить момент нашествия рогатого амбала.
«И чем же ты решил рисовать на моем лице?» Ответ получаю в ту же секунду – фейри медленно и напоказ выуживает маленький кинжал из высокой голяшки сапога.
– Слишком много работаешь на зрителя! – пусть слышат все его дружки.
Кровь ударяет в голову, адреналин блокирует инстинкты самосохранения.
«Твое упорство и настырность сведут тебя в могилу!» Задорно улыбаюсь, наслаждаясь огнем в глазах оппонента, что так легко повелся на мою провокацию. Мы точно на корриде, где я тореадор, а он разъяренный бык, с каждым мигом теряющий самообладание. «Холод – залог успеха, милая. Никогда не иди на поводу у чувств, если не хочешь прийти в могилу», – всегда напоминал папа, когда видел наши стычки с Ви. Серьезными они
