и подлецом, как поначалу подумал о нем Василий. Он отважно бросился на него. Василий убрал корпус вправо, оставив на пути нападавшего в виде препятствия ногу, и когда тот споткнулся о нее, добавил подзатыльник. Рухнув пластом на асфальт, парень завыл. Василий облегченно перевел дыхание, отряхнул руки и снова развернулся к толстяку, который чудом не оказался под колесами «Опеля». Свернувшись калачиком, эта груда жира жалобно скулила. Водитель успел в последний момент затормозить. Правда, сам пострадал, но наружу в отличие от владельца въехавшего в зад микроавтобуса выходить не торопился. Тот, напротив, словно обрадовался аварии. В темных очках, кепке с длинным козырьком, майке, под которой арбузом топорщился живот, клетчатых бриджах и пляжных тапках, он вывалился из дверей с бейсбольной битой в руках. Окинул взглядом повреждения, прошел мимо «Опеля» и наклонился к толстяку:
– Ты че, падла, кузнечик дребаный, под колеса прыгаешь? – Ткнув ему тупым концом палки под ребра, он выпрямился, посмотрел на Дрона и перенес свой гнев на владельца «Опеля»: – Чего, гризли, там сидишь? Вылезай!
Двери открылись, и из-за руля выбрался щуплый кучерявый мужчина.
– Извините, я не нарочно.
– Слышь, ты, конь в пальто. – Бугай развернулся к Дрону. – Сейчас менты приедут, крайним меня сделают! А ведь ты виноват.
– Что ты этим хочешь сказать? – Василий прищурился.
– Бабки гоните!
– Вон под колесами тело лежит, он начал. – Дрон брезгливо сплюнул. – Так что вы уж тут как-нибудь сами. – Он отошел и толкнул в бок сидевшего на асфальте Гнома. – Твоих дружков, как окончательно в себя придут, вразуми, что, если какие ко мне претензии будут, найду и порву. А пока все. Номер я ваш запомнил, рожи тоже.
С этими словами он уселся в свою машину.
Глава 3
Пашка вышел из военкомата с двояким чувством. Радовало то, что эпопея с обиванием порогов закончена. Теперь можно заняться поиском подходящей работы, раздать долги, в которые влезли его родители, пока он валялся в больнице, и заняться личной жизнью. Но в душе остался неприятный осадок от общения с Фирсовым. Что это было? Неумелый солдафонский розыгрыш или все же майор пытался понять, как поведет себя Павел, если не отдать ему деньги?
Он сунул руки в карманы брюк и шагнул с крыльца. Неожиданно, в последний момент, боковым зрением, заметил в окне человека в военной форме. Павел повернул к нему голову и на секунду замер, словно кто-то невидимый схватил его сзади. Это был Фирсов. Он о чем-то говорил по сотовому телефону. Странное, непонятное ощущение, от которого пробежали по спине мурашки, на мгновение парализовало волю. Он ощутил себя солдатом-первогодком на плацу, которого окликнул суровый командир. Несмотря на жару, окна были двойными. Стекло не давало разобрать слов и скрадывало выражение лица. Военкомат располагался в старом, одноэтажном, довоенной постройки здании и так врос в землю, что подоконники были почти на
