в другое качественное состояние, рискуем потерять веру вообще. Понимаете, нельзя с одним и тем же опытом веры всю жизнь прожить, невозможно.
Например, у Чехова есть повесть «Степь». Там между собой разговаривают мужики. Один молится перед сном, а второй вяло спрашивает его:
– А ты чего спать не ложишься?
– Я молюсь!
– А ты не молись, Бога-то нет!
Потом повернулся и заснул. Это для него давно уже решенный вопрос. Простой мужик, крестьянин, или разночинец, или горожанин, неважно. Простой мужичонка такой, каких миллионы. А второй, который молился, вдруг впервые столкнулся с опытом атеизма. До сих пор он молился по обычаю, ничего особенного не чувствуя от своей молитвы, просто его приучили к ней с детства. Он так молился. Тут происходит столкновение его привычной веры, которая давно уже его не греет, и бытового атеизма, который в ком-то уже созрел. Что будет дальше?
А дальше человек вызывается на борьбу. Ему нужно взбунтоваться всей душой и искать ответа на вопрос: есть Бог или нет? Так кто прав – я или он? Надо молиться или не надо? Мало людей, которые согласны бороться за веру, мало людей, которые согласны окунаться в огонь, в этот внутренний огонь борьбы за истину. Чаще всего люди думали: «А чего это он не молится? Да может, он и прав». И тут же прекращали молиться, ложились на бочок и засыпали. Это была первая ночь, проведенная без веры. Утром они просыпались. Вроде все нормально, гром не грянул, человек жив. Так оно, наверное, и есть. «Сцепление атомов родило вселенную». Та к говорили недалекие болтуны на заре XX века.
Это же описывается и у Бунина в «Жизни Арсеньева», когда старший братец шепотом приносит из гимназии страшную тайну – Бога нет! И маленький человек начинает тревожиться: старший сказал! Надо верить старшим, это же авторитет! Что же делать? Понимаете, если он не преодолеет в это время свою детскую веру и не выйдет на новую ступень, он пропадет. Его жизнь ставится под знаком вопроса, он рискует погибнуть духовной смертью. В это время решается вся его судьба.
Поэтому я хочу сказать, что и в любви, и в своем искусстве, и в своей работе, в своем творчестве, и в вере, в отношениях с Богом мы постоянно должны преодолевать некие ступени и подниматься вверх. Если мы решили, что какой-то суммы знаний нам хватит на всю жизнь, что какого-то положения в обществе, в жизни, в отношениях с Господом нам хватает на всю вечную вечность, то мы рискуем потерпеть страшное кораблекрушение и не выплыть потом из этой пучины. Человеку нужно расти, человек очень глубок, он сам себя не знает.
И в любви, и в своем искусстве, и в своей работе, в своем творчестве, и в вере, в отношениях с Богом мы постоянно должны преодолевать некие ступени и подниматься вверх. Человеку нужно расти, человек очень глубок, он сам себя не знает.
Если он верит поверхностно, тонкой пленочкой, а всей своей глубиной не верит, то стоит только этой глубине возмутиться, она сразу эту тонкую пленочку порвет. Нужно
