о том, что ты, глядя на горящий Рим, якобы пел свое «Падение Трои». Можешь представить, какое это на меня произвело впечатление. Какой стыд я испытал, когда услышал о том, что один из моих учеников, император он или нет, на такое способен!
Я скрипнул зубами, но, взяв себя в руки, смог продолжить разговор:
– О боги, ты же меня знаешь! Как ты мог поверить в такие домыслы? – Мне было больно, как будто острое жало вошло в самое сердце. – Во время кризиса люди ведут себя странно, никогда не знаешь, чего от них ожидать. – Терпний поморщился, как будто тоже почувствовал этот болезненный укол.
– Но это неправда! И моя кифара вообще осталась в Антиуме! – воскликнул я и тут же сам понял, что это похоже на оправдания провинившегося ребенка. – Ночью в новом театре Антиума я действительно исполнял на публике «Падение Трои», но гонец с известием о пожаре в Риме прибыл только на следующий день. Среди публики были и состоятельные римляне, – возможно, они и стали источником гнусных слухов.
– Откуда бы эти слухи ни происходили, многие в них поверили.
– А ты? Ты поверил?
Терпний переступил с ноги на ногу, ему явно было не по себе.
– Если ты говоришь, что этого не было, значит не было, я тебе верю.
По уклончивому ответу было понятно, что он легко поверил этим чудовищным слухам… Я почувствовал себя преданным.
– Я могу доказать, что это неправда.
– Я верю тебе, цезарь, – повторил Терпний.
– А я ни на секунду не сомневался в том, что все это – ложь и наветы, – сурово произнес Аппий.
– Спасибо тебе за это, – поблагодарил его я.
– Но ты должен знать: некоторые утверждают, будто ты лично начал пожар, – продолжил Аппий. – Поджег Рим, чтобы отстроить его заново и назвать в свою честь.
– Что?! Что именно они говорят?
– Говорят, что ты хочешь переименовать Рим в Неронополис, – ответил Аппий.
– Вот так искажаются факты! – вспылил я. – Как Великий понтифик, я один знаю тайное имя Рима. Я прошепчу его во время искупительных и примирительных обрядов, которые буду совершать в святилищах разных богов. И этим именем не будет Неронополис.
Я был потрясен, узнав об обвинениях, но и разозлился не меньше. Меня ведь даже в Риме не было, когда начался этот треклятый пожар. Мой дворец погиб в огне, я жизнью рисковал, помогая бороться с огнем, а теперь вот ради восстановления города опустошал императорскую казну.
Поджигатели!
– Спасибо, что рассказал, – поблагодарил я. – А теперь прошу: используйте все свое влияние, чтобы устранить эти слухи.
Мне следовало воздать хвалу судьбе за то, что у меня была прочная связь с людьми, которые, бывая за стенами дворца, всегда держали ухо востро. Вот только то, что они смогли там услышать, внушало очень серьезные опасения.
А сейчас надо было поприветствовать и других уцелевших во время Великого пожара близких мне людей.
Среди
