уже полтора десятка ВКД, но сейчас вдруг подумал, что мне ещё ни разу не приходилось выходить из корабля так далеко от дома.
Даша ухватилась за поручни и плавно оттолкнулась руками, вытаскивая себя из шлюза, Мейс последовал за ней.
– Ох! – послышался в наушниках возглас девушки. – Какая красота!
Я подплыл к краю люка и посмотрел на разверзшуюся передо мной бесконечность. Набравшись решимости, шагнул наружу. Нащупав правой рукой пульт управления реактивным ранцем, включил двигатели и плавно повернул себя вокруг собственной оси. Вид был завораживающий: мы медленно плыли рядом с огромной застывшей среди звёзд тушей корабля, чувствуя себя подобно крошечным рыбёшкам под брюхом левиафана. Я повернулся назад, в сторону кормы, там из-за массивной плиты биологической защиты мелкой светящейся точкой выглядывало Солнце. По одному лишь его виду можно было понять, насколько далеко мы забрались. Здесь, в окрестностях Сатурна, наше светило уже не было тем ослепительным белым диском, каким мы привыкли его видеть. И хотя оно всё ещё сияло во много раз ярче любых других звёзд, его свет тут всё же был ощутимо тусклее, нежели у Земли, – мне даже не пришлось затемнять визор шлема.
В наушниках вновь раздался голос командира:
– В общем, работаем по плану. Мы с Мейсом снимаем внешнюю панель и отключаем блоки, Федь, ты на подхвате. Главное, держимся вместе, рядом с кораблём и внимательно следим за уровнем топлива УПМК. Критическая отметка – тридцать процентов, после этого – возврат на корабль. Старайтесь поменьше пользоваться двигателями, чтобы нам хватило наших ранцев на весь ремонт…. Ну… – Она вздохнула. – Пошли!
Даша развернулась в направлении кормы корабля и слегка тронула джойстик. Четыре тонкие газовые струи синхронно вырвались из крошечных дюз на спине реактивного ранца, отправляя её вперёд. Вильямсон последовал за ней, я же слегка подзадержался, отпустил их, снял с карабинов закреплённую на груди фотокамеру. Подняв аппарат на уровень лица, прицелился и сделал пару снимков: двое крошечных человечков, удаляющихся вдоль корпуса огромного МТКК. Удовлетворившись качеством полученных фото, я направился вслед за ними.
Мы пролетели мимо массивного пристыкованного к одному из боковых докпортов «Дедала», мимо сияющего на солнце своей белоснежной обшивкой гибернационного отсека и закреплённых рядом с ним внешних грузовых отсеков в сторону кормы. Обогнув баки с топливом для двигателей ориентации, мы наконец добрались до модуля связи. Он располагался прямо внутри решётчатой фермы, представлявшей собой, по сути, хребет корабля. Модуль являл собой небольшой, примерно пяти метров в диаметре негерметичный отсек, заполненный различной радиоаппаратурой. Сбоку этого отсека располагалась длинная мачта, на конце которой находилась пятиметровая параболическая тарелка дальней связи, а также несколько антенн поменьше.
– Окей, это здесь, внутри этого короба. – Вильямсон указал на массивный алюминиевый ящик в основании радиомачты, из которого
