несколько фото я навёл камеру примерно туда, где по моим прикидкам должен был находиться аппарат, однако так ничего и не увидел.
Тем временем капсула с зондом продолжала свое падение, раскалённая добела, окружённая облаком бушующей плазмы, она неслась сквозь атмосферу газового гиганта, оставляя за собой длинный сияющий шлейф.
– Проходим расчетный пик максимальной тепловой нагрузки, – глядя на мониторы, сказала Дарья.
– Сколько ещё до восстановления связи? – спросил профессор.
– Ну, – командир задумалась, – если Сатурн не преподнесёт нам больше никаких сюрпризов, то порядка трёх – трёх с половиной минут.
– А если преподнесёт? – спросил я.
– Тогда, скорее всего, мы не свяжемся с ним больше вообще, – ответил мне Рик Харрис.
– Тихо, отставить лишние разговоры! – шикнул на нас Андерсон.
Всё глубже погружаясь в атмосферу, аппарат всё стремительнее терял свою скорость. Малейшее отклонение от траектории означало бы моментальное разрушение под тяжестью навалившихся тридцатикратных перегрузок. Любой живой организм сложнее муравья, оказавшись на борту, неизбежно погиб бы под воздействием столь колоссального ускорения. Даже для самого аппарата такое торможение было на грани его технических возможностей. Раскалённый щит зонда продолжал быстро испаряться, рассеивая тепло. Он исчезал, стремительно истончаясь с каждой секундой. К счастью, с падением скорости падала и тепловая нагрузка. Под конец торможения лишь полсантиметра абляционного материала защищало капсулу от раскалённой плазмы.
– Мостик, это обсерватория, мы потеряли визуальный контакт с «Ахиллесом», расчётная высота минус сто семьдесят километров от условной границы атмосферы, – сказал по системе связи Максимильян Барбьери.
– Понял тебя, Макс, – ответил Андерсон. – Даша, что на радаре?
– Пока не вижу его.
– Связь? – спросил профессор, обращаясь к Мейсу Вильямсону.
– Сигнала нет.
– Ладно, подождём.
В нервной тишине мы ожидали восстановления контакта с зондом, Сатурн плыл под нами, величественный и молчаливый.
– Есть сигнал! – воскликнул вдруг Рик. – Пошла телеметрия!
Висевший за моей спиной и задумчиво глядевший на разворачивающийся внизу облачный пейзаж Андерсон развернулся к пульту управления зондом.
– Это обсерватория, – зазвучал в наушниках голос планетолога, – мы тоже принимаем информацию с аппарата!
– Что там? Что показывают приборы? – нетерпеливо спросил профессор.
– Похоже… – Рик пробежался глазами по столбцам данных, – …Кажется, всё в порядке. Приборная скорость тысяча двести метров в секунду и быстро падает, тангаж минус тридцать градусов, высота минус двести два от условной границы…Тормозные щитки выпущены, скорость уменьшается, вот-вот будем готовы к сбросу оболочки… Выброс парашюта через
