м.
Я не знаю даже имени малыша. Он врезался в меня, когда я выходила из магазина в просторный холл торгового центра.
Малыш поднял голову и посмотрел на меня своими испуганными глазками, а потом доверчиво прижался к моим ногам. Обнял так крепко, что стало не по себе.
Я опустилась перед ним на корточки и заглянула в светло-серые глаза.
– Ты потерялся?
– Папа придёт, – несмотря на картавость, уверенно произнёс малыш.
– Хорошо, – улыбнулась я мальчику. – Пойдём тогда, сядем вон на тот диванчик, чтобы твой папа сразу нас заметил.
Он на минутку задумывается, но всё же кивает и протягивает мне свою ладонь.
Стоило мне сесть на удобный кожаный диван, как мальчик тут же забрался ко мне на колени и доверительно положил голову мне на грудь.
Внутри меня что-то сломалось от такого простого жеста, и по всему телу растеклось тепло. Обняла малыша в ответ, молча обещая ребёнку, что всё будет хорошо. А самой страшно, ведь неизвестно, как отреагируют его родители, когда увидят меня с их сыном на руках.
Не прошло и пяти минут, как к нам подошли трое крепких мужчин и попросили передать им ребёнка.
Мальчик посмотрел на них, перевёл взгляд на меня и дрожащими губами сообщил:
– К папе хочу.
Я прижала мальчика ещё ближе к себе.
– Не отдам! Что вам нужно от нас?! Уйдите, пока я не позвала на помощь, – заявляю я уверенно.
Но из-за широких спин мужчин я даже не уверена, что есть кого звать.
В этом торговом комплексе расположены только магазины премиальных марок, поэтому поток людей маленький, относительно других центров.
– Девушка, не усугубляйте ситуацию. Отдайте ребёнка.
Мотаю головой.
Почему-то вспоминаю, как девчонки на работе недавно обсуждали один страшный случай: у какого-то бизнесмена похитили дочь, чтобы через неё надавить на отца. Раньше мне казалось, такие истории бывают лишь в телевизоре, но сейчас…
А если эти бугаи тоже хотят похитить мальчика, что так доверчиво жмётся ко мне?
Закусываю губу, чтобы скрыть дрожь. Мне страшно. И боюсь я не за себя, хотя, если со мной что-то случится, как мама одна справится с Ингой?
Отбрасываю дурные мысли в сторону. Всё хорошо. У нас с этим мальчиком обязательно всё будет хорошо.
Прижимаю ребёнка к себе, провожу по светлым, слегка вьющимся волосам.
– Я не отдам вам его.
Смотрю прямо в глаза одному из мужчин. Мне кажется, на его губах мелькает едва заметная улыбка, но тут же исчезает. Он делает шаг ко мне, а я делаю глубокий вдох. Набираю в лёгкие как можно больше воздуха, готовая в любой момент закричать.
Но всё меняется в одно мгновение.
Мужчины расступаются. Пропускают вперёд ещё одного. Он такой же высокий широкоплечий. Но как незнакомец смотрит на меня – я понимаю: он опаснее.
Его холодный взгляд скользит по мне, словно скальпель. Вскрывает. Обнажает перед ним.
Страх, что я испытывала до этого, трансформируется в самый настоящий всепоглощающий ужас. Даже если бы я захотела заорать – не смогла бы. Меня будто парализовало. Только и могу прижимать ещё крепче мальчика к себе и успокаивающе гладить тонкие плечики.
Несмотря на сковавший меня ужас, смотрю мужчине прямо в глаза. Чувствую себя загнанной в угол дичью и жду точного выстрела прямо в грудь.
И он звучит. Спокойный, но уверенный голос, от которого холодеет всё внутри и приходит чёткое понимание: мне не выжить.
– Отпусти моего сына.
Мальчик, услышав родной голос, встрепенулся. Оборачивается на родной голос, улыбается. Соскальзывает с моих колен и бежит к отцу, раскрыв руки.
– Папа!
Мужчина ловит малыша и прижимает к себе. Скользит по нему взглядом и на суровом лице мелькает улыбка. Трогательно. Но лишь до тех пор, пока мужчина не начинает снова смотреть на меня. От этого взгляда внутреннее чутьё начинает орать: «Беги, спасайся!».
Только вот под взглядом ледяных глаз у меня не получается даже пошевелиться.
– Проводите её, – отдаёт он приказ и, не дожидаясь его выполнения, разворачивается, уходит с сыном на руках.
Стоит мужчине скрыться, как оцепенение слетает с меня.
– Не подходите ко мне. Я буду кричать.
Но меня никто не слушает. Один из тех бугаев, что стоял ближе всех, делает резкий выпад в мою сторону,
