личности и ее семейная идентификация носят не групповой, а видовой характер, как биологического вида. Биологическая сущность человека как вида берется как стандарт идентификации, который в последующем развитии традиции Запада приведет к постановке вопроса о биологической индивидуальности человека. На основе философии томизма в дальнейшем в христианском мире складывается следующая парадоксальная ситуация: «Мастурбация, казалось бы, была наименьшим злом, но она считалась неразумной и не способствующей продолжению рода и, таким образом, становилась более тяжким преступлением, чем инцест, измена, насилие или разврат».[255]
Тогда проституция получает социальный статус от обратного как «законная аморальность», как антипод нравственности. Поэтому Фома Аквинский вторит Августину: «Уничтожьте проституцию, и всюду воцарится безнравственность».[256] Иерархия грехов сексуального характера в христианстве, приводимая Е. Levin, выглядит следующим образом (по мере их нарастания): (1) нецеломудренный поцелуй, (2) нецеломудренное прикосновение, (3) блуд, (4) распущенность (включая совращение девственницы), (5) простое прелюбодеяние (когда в браке только один партнер), (6) двойное прелюбодеяние, (7) добровольное святотатство (один из партнеров связан религиозным обетом), (8) изнасилование или похищение девственницы, (9) изнасилование или похищение чужой жены, (10) изнасилование или похищение монахини, (11) кровосмесительство, (12) мастурбация, (13) неподобающая позиция при сношении (даже между супругами), (14) проникновение в неподобающее отверстие (особо неприемлемо между супругами), (15) содомия, (16) скотоложство.[257]
Новшеством в наказаниях канонического права становится их членовредительский характер, который применяется в том числе и к сексуальным преступлениям, в форме отрезания носа, смертной казни, оскопления (кастрации). Если за кражи полагается отрубание руки как инструмента совершения преступления, то отрезание носа на первый взгляд можно рассматривать как метод обезображивания. Такие формы наказаний свидетельствуют не о жестокости кары, а в первую очередь о символическом сакральном характере, специфическом для любой религиозной системы. Так, за покушение на монарха предусматривается ослепление, и одновременно детронизированный монарх сам подвергается ослеплению, чем лишается приобщенности к сакральному. Так, начиная с иудаизма, символика света и тьмы, соотносимая с категориями добра и зла, непосредственно переходит в христианскую культуру, и ослепление есть непосредственно лишение света. У древних греков. Зевс оскопляет Кроноса, тем самым лишая его сакральной власти. Наказания в форме членовредительства есть наказания в онтологической размерности сакрального, к которой и отнесены все сексуальные преступления.
В античном мире большинство наказаний носило характер выплаты, компенсации и, таким образом, они имели частный характер, – либо виновный выплачивал компенсацию, либо его продавали
Парриндер Дж. Сексуальная мораль в мировых религиях. – М., 2002. – С. 294–295.
Цит. по: Гилинский Я. И. Девиантология. СПб., 2004. – С. 368.
Цит. по: Levin Е. Sex and society in the World of Orthodox Slavs, 900—1700. London, Cornell University Press, 1989. – P. 311–312.
