системе Ridero
КАМИН
За окном – нарисованный пейзаж. Прикоснёшься к нему руками, и он растворится. Плачущие деревья, сумеречное свинцовое небо, чёрный от дождя деревянный забор – всё задрожит и исчезнет. И останется только пустая рама окна.
Осень грустная
Что несёшь ты мне?
Нет, ничего. Просто ничего и всё.
Я устало поднимаюсь с кресла, подхожу к камину и долго и задумчиво гляжу на огонь. Что может принести осень, кроме голодной усталости тоскливых бесконечных вечеров? «Наступила темнота, не ходи за ворота, кто на улицу попал, заблудился и пропал». Я вот и дома пропадаю.
А когда стемнеет, будет ещё хуже, исчезнет время, померкнет нарисованный пейзаж за окном, и всё вокруг станет окончательно чужим.
Мечущийся огонёк в камине едва освещает комнату. Блики пламени рисуют причудливые орнаменты на стене. Но стены немы, немы, как ночь за окном.
А я всё жду. И буду ждать всю ночь, хотя знаю, что всё напрасно, ты не придёшь никогда, ни сегодня, ни завтра, ни даже через год.
Всё в полночи растерялось
Будто вовсе не случалось
Вот так. Каждый вечер я слушаю осень, слушаю дожди и ветры – нет ли каких новостей? Молчат ветры и дожди, молчит осень, не слышно шагов на пустой улице.
Какова же ирония судьбы! Ты любила деньги – у меня теперь много денег, ты любила комфорт – вокруг меня изысканнейшая обстановка. У меня есть всё, что считается верхом счастья у окружающих. У меня нет лишь тебя. А это, к сожалению, основное.
Тихо скончался день. Не осталось даже памяти. Да и зачем?
Нет, не раздадутся шаги на лестнице, не откроется робко дверь, и только день за днём, однообразно и бесконечно будет умирать нарисованная природа за окном, и так же нудно и тоскливо вместе с ней буду умирать я.
А когда однажды утром просыпется белый снежок, и радостно засветятся твои глаза, тогда в моей комнате появятся незнакомые люди, снимут шляпы, и, может, кто-нибудь догадается погасить еле тлеющий огонёк в камине и поставить чёрное кресло в угол комнаты.
НА ДОРОГЕ
Он повстречался на рассвете. Сидел на камне и курил рассохшуюся трубку. Увидев меня, замахал рукой. Странно было видеть неотчётливую фигуру возле дороги, как будто вышедшую из другого времени.
– Путь далеко держишь?
– В Уфу.
– Не близко.
– Бог милостив, доберусь, – ответил я, глядя на светлеющую полоску горизонта.
Потом присел рядом и втянул ноздрями трубочный дымок. Курево кончилось ещё вчера вечером. Он молча протянул трубку. Табак был пряный, пахнущий полевыми цветами. Мы делали неторопливые затяжки, передавая трубку друг другу.
– Думаешь, что найдёшь что-то там?
– Вряд ли.
– А вдруг найдёшь?
Я замолчал на минуту и затем брякнул то, что не совсем хотел говорить:
– Пойду дальше.
Он по-прежнему сидел на камне, но глядел уже не на меня, а чуть выше и в сторону, будто автострада за моей спиной изогнулась к небу.
– А что, – спросил я, улыбнувшись, – есть место, где всё хорошо?
Он погладил бороду, которая была намного длиннее моей:
– Об этом тебе ещё рано знать. А помощь нужна будет – проси.
– У кого?
– У Николая…
Авантюристы. Искатели приключений. Уходят в сумрак корабли к хмурому океану. Пять из них не вернутся. Шестой придёт, гружённый золотом. Есть шанс.
Миллионы лет приручали огонь. Зародыш ада в чугунной бутылке корабельного орудия. Кому-то он достанется первым. Есть шанс.
Кто-то сдохнет от голода, кто-то – от болезней. Это пустыня без дна. На скрипучем острове нет места жалости. Только не падай за борт. Есть шанс.
А ну, собаки, готовь крючья! Не будет пленных. Одни спляшут на палубе, другие – на рее. Кто-то испьёт вина, кто-то хлебнёт солёной водички. Есть шанс.
Один приплыл вверх килем. Пятый пугает птиц на рее. Желтеют кости на про́клятых островах. Искатели приключений. Авантюристы.
