и все найденные брошюрки. Так как реквизита получилось маловато, то я заодно снял один из портретов вождей Революции, которые густо висели на стенах, и тоже добавил их туда, в коллекцию. Ах да, выбрал я, естественно, портрет Сталина.
И только я уже намылился обратно, как в сенях затопали и дверь распахнулась. Не то, чтобы я испугался, что меня засекут (вряд ли за сломанный барометр меня посадят, но разборок бы не хотелось).
– Милок, ты, что ль, будешь начальник новый? – с места в карьер требовательно спросила меня молодая бабёнка с рябым лицом.
– Нет, я из агитбригады, – вежливо ответил я, надеясь, что на лице не осталось крошек от хлеба, – сам вот тоже жду председателя.
– Ох ты ж божечки мои, – скривилась бабёнка и, шаркая ногами, ссутулившись, вышла вон.
А я добавил в саквояж еще найденный под шкафом дырявый ботинок и тоже заторопился обратно. Рабочий день у меня ещё не закончился.
На обратной дороге, я подвесил свёрток со снедью в ветвях старой липы так, чтобы и собаки не сожрали, и в густой кроне его не было видно. Насвистывая легкомысленную мелодию из Шнура, я неторопливо пошел на агитбригаду.
Во дворе промеж фургончиков на этот раз царила суета. Большинство членов агитбригады были в сборе и занимались каждый своими делами.
– Капустин, ты где там ходишь?! – сердито закричала на меня остроносая Клара. – Мне Макар сказал, что ты мне помогать будешь! Вот иди и помогай!
– Мне он ничего такого не говорил, – равнодушно пожал плечами я, – наоборот, они с Зубатовым отправили меня в сельсовет забрать саквояж.
– Принёс? – из фургона высунулась сердитая голова Зубатова, – тащи бегом сюда! Сколько тебя ждать можно?!
– Я возле входа в дом поставил, – сказал я, – можешь забрать.
– Так принеси сюда! – потребовал Зубатов.
– Э нет, я к тебе в прислуги не нанимался, – хмыкнул я и язвительно добавил, – видать, не всех мироедов и эксплуататоров в семнадцатом расстреляли.
Зубатов налился краской, но я не стал ждать его ответа и опять вошел в дом. В избе вкусно пахло топлённым молоком и жаренной картошкой.
– Товарищ Гудков, – сказал я, – имею к вам два вопроса.
Макар сидел над шахматной доской и грустно смотрел на фигурки.
– Ты в шахматы умеешь? – рассеянно спросил он, наморщив лоб.
– Не умею.
– Эх, где нам шахматиста взять? Даже сражнуться не с кем, – посетовал Гудков и добавил, – какие вопросы?
– Первый вопрос – когда будет обед?
– Обед? – растерянно переспросил Гудков и посмотрел на меня тихими глазами.
– Ну да, дело уже к вечеру, а нас ещё и не кормили.
– Вроде как сегодня Нюрка дежурит, – пробормотал Гудков, правда неуверенно.
– А что же, никто не ел ещё?
– Ну, у нас тут
