Как же ты так не жалеешь-то себя? – продолжил он.
—Там вся моя жизнь! Все самое ценное и дорогое. Все, без чего меня нет… Я даже не представляю, что можно отсюда выложить, и где-то оставить, – Шурочка горестно вздохнула.
– Открывай, – эхом откликнулись Хранители.
Шурочка щёлкнула замками, подняла крышку и погладила рукой содержимое. Огромные камни заполняли всё нутро чемодана. Серебристые, голубые, розовые и даже чёрные, они горделиво сверкали боками, словно, говоря:
– Вот мы какие, ценные – драгоценные, красивые – прекрасивые, хозяйке нужные!
– Да уж, самое то, с собой таскать, – проворчал Хранитель справа.
Старец строго взглянул на него и, указав на потемневший от времени, немного замшелый камень, велел отнести его к костру.
– Это же устои в семье, – самоуверенно воскликнула Шурочка, – верность порядкам, поступкам и проступкам, правилам и запретам.
– Вот-вот, так устоялось всё, что мхом обросло.
Один из Хранителей взял розовый камень с пузырями и поднял его вверх, тот засветился и детским тоненьким голоском пропищал: «Мамочка, я так тебя люблю! Я, как и ты, тоже буду ничего не успевать и все делать в последний момент». Голубой камень в полоску басил о том, что нельзя плакать, потому что это некрасиво. А черный вопил, что надо быть лучше других, сочувствовать и переживать за всех. Камни шевелились, верещали на разные голоса, создавая шум.
– Вот они твои устои – повторение судеб родителей, бабушек и дедушек. Что хорошего в этом? Надо жить своей жизнью, иметь своё мнение, заботиться о себе и знать цену. Разве ты хочешь идти маминой дорогой или бабушкиной? Неужели ты об этом не задумывалась?
– Я не буду повторять ничью судьбу, согласно закивала головой женщина, – буду жить по-своему, искать новые пути.
Шурочка почувствовала, как сквозь неё от каждого их Хранителей потёк золотой поток. Он пропитывал её всю и сливался с пламенем костра. Над огнем появился тонкий золотистый обруч и двинулся по воздуху к первому слева Хранителю. Шурочка почувствовала зов: «Подойди, Чаруша!»
– Твоё истинное имя – Чаруша. Его знать должны только ты и Род, – сказал Хранитель Шурочке, преклонившей перед ним колени, и, словно венец, надел ей на голову обруч-диадему со словами, – имя одно. В любом другом Роде тебя примут по истинному имени. Оно не меняется никогда, какие бы посвящения ты не получила в последствии. Это не прозвище. Обретя истинное имя, его не потеряешь. Забыть его, конечно, можно, но Род все равно будет его помнить. Имя – это ключ к памяти твоего Рода. Ты одна из нас! Помни, кто ты есть!
С этими словами он снял обруч и передал следующему Хранителю. Идя по кругу, Шурочка получила от каждого Хранителя Благословение и Дар. Она кланялась, принимая ту Силу и Любовь, что приходили к ней. Когда диадема
