вышла, бросив забористое словечко, от которого колбасница задрожала с головы до ног. Эта сцена произошла так быстро, что ошеломленные мужчины не успели вмешаться. Лиза вскоре овладела собой. Она продолжала разговор, не делая ни малейшего намека на происшедшее. Когда вернулась приказчица Огюстина, которую посылали по делам, госпожа Кеню отвела Гавара в сторону и сказала ему, чтобы он не давал пока никакого ответа Верлаку; она бралась уговорить своего деверя, попросив на это самое большее два дня сроку. Кеню вернулся на кухню. Гавар увел Флорана. Когда они входили к Лебигру выпить по рюмочке полынной, торговец указал ему на трех женщин, разговаривавших в крытом проходе между павильоном морской рыбы и павильоном живности.
– Ишь как судачат, – сказал он с завистью.
Рынок опустел. Действительно, на краю тротуара сошлись мадемуазель Саже, госпожа Лекёр и Сарьетта. Старая дева разглагольствовала:
– Говорила я вам, госпожа Лекёр, что ваш зять постоянно торчит у них в лавке… Ну вот, видели?
– Как же, собственными глазами видела! Он сидел на столе и был точно у себя дома.
– А я, – подхватила Сарьетта, – не слыхала ничего дурного. Не знаю, что это вам приходит в голову.
Мадемуазель Саже пожала плечами:
– Вы судите так, моя красавица, потому что у вас самой душа нараспашку!.. Разве вы не видите, для чего Кеню приваживают к себе Гавара?.. Бьюсь об заклад, он оставит все, что у него есть, маленькой Полине.
– Вы думаете? – воскликнула госпожа Лекёр, позеленев от бешенства. Затем она продолжала страдальческим голосом, точно ей нанесли страшный удар: – Конечно, я женщина одинокая, беззащитная; этот человек может сделать все, что захочет… Слышите, как заступается за него племянница? Она позабыла, сколько стоила мне, и готова выдать меня с головой.
– Да нет же, тетя, – возразила Сарьетта, – ведь вы сами постоянно только бранили меня.
Между ними тут же произошло примирение, и они расцеловались. Племянница обещала, что не будет больше дразнить тетку, а тетка поклялась всеми святыми, что относится к Сарьетте словно к родной дочери. Тогда мадемуазель Саже посоветовала им, как нужно вести себя, чтобы заставить Гавара меньше транжирить свое добро. Они порешили между собой, что Кеню-Градели люди нестоящие и что за ними надо присматривать.
– Не знаю, что у них творится, – сказала старая дева, – но там пахнет чем-то скверным… Скажите-ка, что вы думаете об этом Флоране, двоюродном братце госпожи Кеню?
Три женщины еще ближе приблизились друг к другу и понизили голос.
– Вы ведь знаете, – продолжала госпожа Лекёр, – что он появился однажды утром в изодранных башмаках, в запыленном платье. Таким мы его тогда и увидели. Он был похож на вора, который только что совершил кражу… Я просто боюсь этого молодца.
– Нет, он хоть и тощий, а человек неплохой, – пробормотала Сарьетта.
Мадемуазель Саже задумалась и вдруг сказала вслух:
– Две недели
