а то и тридцати пудов. Таких великанов казаки вытаскивали вдвоем-втроем, помогая друг другу в багрении. Тут уже конкуренция была не в счет: не поможешь сейчас ты, потом и тебе не помогут. Каждый это понимал и не отказывал в подмоге соседу. Помимо белуг и осетров в лунках попадались шипы, белорыбицы, судаки, лещи, щуки, сазаны, сомы, головли и другая промысловая рыба. Казаки тащили все, что только нанизывали их багры, без устали прочесывавшие речное дно.
Михаил Атаров натаскал из проруби уже порядочную гору рыбы, как багор его с натугой вошел вдруг в довольно крупную рыбину: белугу или осетра. Что улов крупный, Михаил определил по тому, как заскрипело и начало прогибаться в его руках прочное древко багра, когда он попытался было вытащить пойманную рыбу на поверхность. Огромная белуга бешено билась на дне реки, норовя соскользнуть с пронзившего ее острия казачьего багра. Михаил, напрягая все силы, еле удерживал чудовище на месте, но о том, чтобы одному вытащить рыбину из воды, не могло быть и речи.
– Эй, друг, подсоби! – жалобно попросил он соседа, багрившего слева от него, даже не взглянув на него и не зная, кого просит.
Сосед живо подбежал с шестом к лунке Атарова.
– Держи его, Михаил, крепче! Я его сейчас тоже прищучу, – весело прокричал казак знакомым до боли баском.
Михаил Атаров повернулся в его сторону и узнал в подошедшем все того же Тимоху Мясникова со вздувшимся, похожим на красный вареник левым ухом.
– А-а, опять ты, Тимофей! – вяло протянул Атаров и смущенно отвел глаза в сторону. Ему стало стыдно за то, что побил недавно приятеля, хоть и был тот сам виноват. – Не держи обиды, брат, не со зла я… Не рассмотрел тебя впопыхах…
– Да ладно, кто старое вспомянет, тому глаз вон, – беспечно отмахнулся Тимоха. Быстро окунул свой багор в прорубь Михаила, с силой заработал острием по дну, нащупывая пойманную соседом рыбину. – Ага, вот она, стерва, нашел! – радостно выкрикнул он и вонзил острие багра в ходившую ходуном по дну огромную белугу.
Вдвоем, поднатужившись, казаки потянули рыбу наверх. Белуга продолжала рваться с багров, их древки гнулись и жалобно поскрипывали. Казаки опасались – как бы вовсе не переломились под тяжестью речного чудовища.
Другие рыболовы, видя их тщетные усилия, поняли, что улов действительно выдался необычный. Несколько человек тоже поспешили на помощь от соседних «етов». Уже четыре или пять багров пронзили не желавшую расставаться с родной водной стихией необычайно огромной величины белугу. По весу она тянула пудов на сорок, не меньше. Казаки воочию в этом убедились, вытаскивая тяжелый улов на поверхность. Вот, наконец, показался из воды шиповидный хребет белуги. Рыбина яростно забила по воде громадным хвостом, подняв тучи брызг, окативших с ног до головы казаков. Но они не бросали добычу, осторожно, но неуклонно подводя ее к кромке льда. Последнее усилие – и вот уже сорокапудовая рыбина бешено бьется на льду, расшвыривая другую, уже подмерзшую на
