часто бывать, – прячу смущение за грустной улыбкой. – В общем, там женщина есть. Которая справки выписывает. Она у меня все время то же самое спрашивает…
– И что ты ей отвечаешь?
– То же, что и тебе – ничего. Когда я слышу этот вопрос, мне всегда стыдно до жути. Будто это я виновата, что Герман такой… Плохой себя чувствую. Грязной.
– Я этого не говорил. Не хочешь не рассказывай, но тогда чего ты ждешь от меня? Вы ведь не можете вечно жить в лесу?
– Нет.
– Так чего ты хочешь, Тань? – спрашивает он вкрадчиво.
– Я. Хочу. Уехать. Хочу новые документы и билеты в один конец. На Сахалин, к примеру. Там говорят красиво…
После недолгой паузы Расул качает головой.
– Я не нарушаю законы, которые Фемида учила меня защищать. Если тебе нужны поддельные документы, Таня, лучше поискать другое убежище, – разводит руками.
– Ты спросил. «Чего я хочу?». Я ответила. Только и всего.
Он постукивает пальцами по поверхности стола и задает новый вопрос:
– У тебя есть какой-то план?
– Я хочу доказать, что мой муж болен. Хочу, чтобы маму Луки признали умершей, и я могла его усыновить. Хочу, чтобы нас не трогали, – срываюсь.
Дрожать начинаю. Всем телом и душой.
– Почему ее не могут признать умершей? – сохраняет спокойствие Расул.
– Думаю, этому как-то способствует Герман. Правда, совершенно не понимаю, зачем ему это надо?
– Как она пропала?
Я смотрю ему в глаза и шепчу:
– Просто исчезла… В здании аэропорта.
Расул приподнимает брови, изображая крайнее удивление.
– Они собирались на отдых с годовалым Лукой. Сдали багаж, уже прошли таможню и досмотр. В отстойнике Агата исчезла… Просто как сквозь землю провалилась, Расул.
– Я так понимаю записи с камер видеонаблюдения подтверждают показания очевидцев?
– Конечно. У следователя, который ведет дело, к Герману нет никаких претензий.
– А у тебя? Тоже считаешь, она просто пропала?
– Я не знаю…
Обняв себя за плечи, гипнотизирую загорелые мужские руки. Раньше они символизировали надежность и защиту, а сейчас опасность. Все поменялось.
– Я тебя понял, – кивает Расул, что-то обдумывая и печатая сообщение в телефоне. – Узнаю, как можно тебе помочь. Живите пока здесь. Но связью лучше не пользоваться.
– Я и не планировала…
На лестнице появляется заспанный Лука в майке и трусах. Не обращая внимания на Расула, он быстро топает по ступеням и, преодолев гостиную, врезается в мои ноги.
Прячется.
– Ну ты чего? – смеюсь, поглаживая тонкие волосы. – Это Расул. Он наш друг.
Хаджаев на мое признание никак не реагирует. Внимательно за нами наблюдает. Я снова задаюсь вопросом, есть ли у них с Мадиной сын или дочка? А может уже двое? В интернете
