забинтованные пальцы. С утра перед отъездом из дома пришлось выпить обезболивающее. Да и ночь была так себе. Еще и Лука испугался, увидев меня. Это вылилось в то, что он до обеда ни с кем не разговаривал.
– Татьяна Романовна, – на кухне появляется запыхавшаяся Аделина. – Наверное, пора собирать конструктор, готовиться к приходу Германа Ярославовича, а Лука раздурелся. Хочет еще поиграть.
Мы с горничной обмениваемся понимающими взглядами.
– Пусть еще минут пятнадцать поиграет, Ада. Я потом помогу ему прибраться до прихода мужа.
– Спасибо, – кивает она. – Я тогда домой пойду.
– Конечно.
– Так что с усыновлением, Тань? – шепчет Вера, когда мы остаемся одни. – Есть у вас успехи? Хоть в этом.
– Пока ничего.
– Герман передумал?
– Нет, такого он не говорил. Мы ждали, пока пройдет три года с тех пор, как Агата признана без вести пропавшей. Теперь необходимо подать в суд, чтобы маму Луки официально признали умершей, но у Германа нет права этого делать – они ведь не были женаты.
– У Агаты ведь есть мама, – вспоминает Вера. – Ты рассказывала, что она звонила тебе. Помнишь?
– Да. Гера запретил нам контактировать и сам не хочет к ней обращаться.
– И какой выход, Тань?
– Герман сказал, мы обязательно его найдем.
Вздрагиваю, потому что неожиданно слышу голос мужа в прихожей. Тут же забегает Лука, и найдя меня взглядом, садится за стол. Вскакиваю со стула и начинаю метаться, проверяя каждый угол.
– Ты чего, Тань? – удивляется Вера.
– Сейчас…
Герман заходит на кухню и, увидев мою школьную подругу, приветливо ей улыбается:
– Привет, Верунь.
– Гера! Рада, что застала тебя, – тянет она к нему руки.
Они обмениваются вежливым поцелуем в щеку.
– Лука, пойдем конструктор соберем? – быстро приглаживаю волосы.
– Пойдем, – кивает сын и бежит в гостиную.
Пытаюсь проскользнуть мимо мужа, но он обнимает меня за талию и притягивает к себе. В нос приникает знакомый стерильный аромат, который три года назад в Дубае, я даже посчитала приятным. Герман не признает мужской парфюм. Даже в конце дня от него пахнет так, будто он только что окунулся в больничный антисептик.
– Ну ты куда, Танюш? – улыбается муж, прижимаясь ко мне. Размещаю ладонь на его плече, чтобы не упасть. – Посиди с нами. Успеем потом убраться.
Не глядя ему в глаза, пожимаю плечами и снова усаживаюсь на барный стул. Пусть сын сам попробует прибраться. Немного самостоятельности ему не повредит.
– Как у вас там дела с Каспийским участком, Гер? – интересуется Вера, наблюдая, как он галантно доливает шампанское в бокал.
– После апелляции дело вернули в арбитражный суд республики, – отвечает Герман, ставит бутылку на стол и придвигается ко мне.
– Вот это да! Сработала апелляция, значит?
Вера хлопает в ладоши.
– Конечно,
