и сомненья, но нет тоски, отчаянья, притворства и вранья… Воспринимать стихи из «Застеколья» мне нравится неспешно, возвращаясь к уже прочитанному, смакуя образы-слова и сопоставляя их со своим собственным восприятием жизненной правды и лжи… На каждой странице автор вплетает в венки своих строф слова, что ангел нашептал ему на ухо и те, что недруг прокричал ему в лицо… Ему, Алексею, ему одному… Но я, вдыхая его поэзию, вслушиваясь в её порой печальное, а то и отчаянное эхо, вдруг узнаю в этих стихах себя, и вижу в них свои надежды, страхи и упрёки… И тогда так хочется ответить поэту на стон его души: «Пусть ты один, но ты – не одинок…».
Образами из сборника «Дожди» Алексей Покотилов может заставить нас, перебирающих на страницах его книжки чётки слов, услышать «шум дождя», увидеть «томный взор знакомых глаз из-под ресниц густой вуали» и ощутить «рукопожатия друзей» и «локоть недруга, вонзённого мне под ребро».
В поэтическом сборнике «Лесная одалиска» автор признаётся: «Через тебя, со стороны, себя я вижу…». Но также, именно через размышления и рассуждения поэта я, читатель, вижу и себя, соотнося чувства и оценки поэта со своими, сопоставляя его жизненный опыт со своими скромными достижениями и скорбными ошибками на грешной земле. Радуюсь, находя иногда нечто общее в наших подходах, чаще удивляюсь тому, как автор продолжает открывать новые поэтические образы в понимании давно уже, казалось бы, познанного и обжитого мира… Как ни странно, для сегодняшних жёстко-прагматичных дней, во многих стихах Покотилова отчётливо слышится певучее эхо акмеизма, рождённого особой творческой атмосферой великого города на Неве начала прошлого века. Его стихам чужда агрессивность, политические и социальные темы едва-едва обозначаются, словно бутон, так и не развернувшийся в розу… А первостепенное значение придаётся человеческим ценностям, на первый план выдвигаются духовный мир человека и роль духовности в попытках постижения тайн мироздания.
Большой заслугой поэта считаю применение утончённой палитры способов представления читателю лирических персонажей, с оторыми автор ведёт заочный диалог: неожиданная игра смыслов и слов с переливчатой аллитерацией, лёгкие касания каких-то тайных струн души собеседника, неожиданные отвлечения на, казалось бы, второстепенные детали и мелочи, вызывающие тем не менее яркие ассоциации в воображении читателя…
Я не люблю, не хочу читать стихи Алексея Покотилова взахлёб, запоем. Мне нравится взять его книжку с полки, раскрыть её наугад, наудачу, прочитать несколько строк и… отложить книжку в сторону. А потом ещё некоторое время слушать эхо этих рифм, осмысливая разбуженные ими образы, смакуя красоту метафор, восхищаясь умением автора двумя-тремя словами, парой фраз, одним четверостишьем выразить то, что волнует и его, и меня, и кого-то ещё… Его поэтические откровения не суетны, а философски размеренны, и заключённая порою в них печаль светла, а не тосклива. Поэтому снова и снова с удовольствием перелистываю эти поэтические странички, впитываю с них стихи, наслаждаюсь ими… И надеюсь, что читателей – ценителей творчества Алексея Покотилова с выходом этого сборника станет ещё больше!
Михаил Погорелый
Застеколье
2021–2022 годы
«Пурге и ливню застекольно…»
Пурге и ливню застекольно,
В тепле застенном и сухом
Нет места, с них и так довольно,
Что их бесчинства терпит дом,
А в нём и я порой встревожен –
Ко мне ли гости без звонка
Из застеколья корчат рожи,
Скребутся,
трут о дверь бока.
Пурга и ливень, чередуясь,
Галдят, распотрошив рассвет,
Про жизнь какую-то другую
Уже какой десяток лет.
Я жду условленного стука
Настойчивого кулачка,
Чтоб этим звуком проаукать
Мой дом запечного сверчка;
Чтоб этим звуком заселиться
Решилась женская страна
В дух яблок,
теста и корицы,
В дух самодельного вина…
Сомкнутся сутки хороводом,
И станет править кутерьма,
Заставив думать над исходом
Сверчка, сходящего с ума.
«Прощай, умытая Европа…»
Прощай, умытая Европа –
Аккаунт, живший в соцсетях,
Ещё до нового Потопа
Найдут твой парфюмерный прах
Потомки дальних поколений
Из-за Уральского хребта,
Перетирая на коленях
Цивилизацию Христа.
Тысячелетия раздора,
За ускользающий престол,
То
