«девятка», видать, неприятно бросалась в глаза Кубыкину, и он покривился, стал к Вере боком, а к машине спиной.
– Что же ты все молчишь и молчишь, Кубыкин? Куда торопишься? На свидание опаздываешь? Влюбился, что ли?
– Нет, – буркнул Кубыкин. – На свидание мне бежать не к кому. Это вон у тебя каждый день свиданки… – кивнул он в сторону уваровской машины: – Иди, тебя твой дожидается. Салон отапливает. Зачем зря бензин жечь?
– Не сбежит, – коротко сказала Вера и небрежительно махнула рукой в сторону «девятки».
Этот жест Кубыкина, вероятно, обрадовал, но он вида пытался не показать и снова заговорил с угрюмостью:
– Поговаривают, ты за него замуж собираешься, – Кубыкин, безусловно, имел в виду Уварова.
– Кто тебе это сказал? – встрепенулась Вера. – Никогда не собиралась и не соберусь!
Но самолюбие Кубыкина, видать, не было удовлетворено:
– Тогда почему ты с ним все раскатываешься?
– Чего да почему… Какой ты занудливый, Кубыкин! Я просто очень люблю на машине кататься.
– А у меня тоже к лету машина будет! – вдруг твердо и гордо заявил он. – Я каждый день на подработку тороплюсь… К лету «колеса» куплю. Кровь из носу!
– Вот здорово! – обрадовалась Вера. – Тогда я буду кататься только с тобой, Кубыкин. – И она легонько, дружески прижалась к плечу Кубыкина.
После этого короткого и, казалось, пустякового разговора Кубыкин и Вера стали чаще видеться. Нет, Вера не искала умышленно с ним встреч, но так получалось…
А когда дело дошло до диплома (с баловнем Уваровым к тому времени Вера на машине уже не каталась) и замаячило еще существовавшее тогда распределение на работу, Вера хорошенько призадумалась, вернее, повнимательнее пригляделась к своему, казалось, необязательному другу Кубыкину. Да, и в отношениях парня и девушки всегда наступает некий критический момент, когда нужно через что-то переступить: через прошлое, через собственный эгоизм, через несбывшиеся мечты, – переступить, чтобы остаться вместе. Если этот шаг не сделать, то разрыв станет фатальным. И неважно, как это случится: медленное угасание отношений или одномоментный разлом.
Вере предстояло совершить шаг к сближению с Кубыкиным, чтобы что-то понять, понять в первую очередь саму себя. Впрочем, Кубыкин был для нее всегда потешно-мил, забавно-интересен и поистине с ним все шероховатости казались безболезненно преодолимыми. Любви, правда, между ними пока не случилось. Но иной раз и любовь – дело наживное, семейное.
…Все произошло в один из вечеров в комнате общежития, где Кубыкин и Вера остались после студенческой пирушки вдвоем. Свет был потушен, и только блики уличных огней на потолке и стенах создавали тускло-синий фон. Из магнитофона приглушенно лилась лирическая песня; на столе в литровой банке стояли три тюльпана, кротко повесив тяжелые красные головы; пахло табачным дымом, яблоками, шоколадом; в стаканах выдыхалось
