и тем более звонить. Не по Сеньке шапка…
* * *
Глава 2. Тучи сгустились (хоть это заметили далеко не все)
Банкир и его… подруга? Нет, его девочка.
“Его девка”, – подумала Настя.
Некоторые решения очень легко принять, но чрезвычайно трудно исполнить.
…Насте пришло в голову, как же она ненавидит нынешний месяц – февраль, с его злыми метелями, непроглядно темными вечерами, пасмурными, серыми днями, когда рассвет едва успеет продрать глаза, как день опять уходит, погружается в вечер, пусть и расцвеченный огнями фонарей и рекламной иллюминацией, все равно – черный…
Эта нелюбовь к февралю была абсолютно иррациональной. Если с ней и случались (неприятности) нехорошие вещи, то обычно в ноябре или декабре.
Тем не менее, эти месяцы не вызывали у нее внутренней дрожи. Такой дрожи, какую вызывал февраль. Самый короткий (объективно) и самый темный (а вот это уже чистый субъективизм) месяц в году.
– Что случилось, малыш? – участливо спросил Горицкий.
Она находилась в его загородном доме (особняке). Стол был сервирован для легкого ужина. Разумеется, со спиртным. Каким-то легким вином, то ли чилийским, то ли испанским. Баснословно дорогим, разумеется. (Она не интересовалась марками вин. Сознательно не хотела учиться тому, что в любом случае в жизни вряд ли пригодится. В ее жизни. Будущей жизни с Денисом).
Настя лениво ковырнула вилкой в салате. Аппетит отсутствовал, что было, конечно же, неудивительно.
Дело в том, что, заверив Дэна в своем окончательном разрыве с банкиром, господина Горицкого она в известность еще не поставила.
Из малодушия. Из нерешительности. Или здесь была еще какая-то скрытая причина? Причина, скрытая даже от нее самой.
…Настя вспомнила разговор с отцом, состоявшийся где-то за полгода до того, как его не стало.
Отец, разумеется, не мог не догадываться, с кем встречается дочь (помимо “легального” бойфренда Дениса), но не считал нужным на нее давить, выспрашивать и, тем паче, “клещами вытягивать” из нее правду.
Просто однажды, пригласив в свой кабинет, заговорил – своим негромким, спокойным, хорошо поставленным “профессорским” голосом.
– Когда меня не станет, Настёна… – жестом прервал ее возражения. Даже слабо улыбнулся, – Когда-то ведь меня не станет, к этой мысли тебе придется привыкнуть…
Так вот, хочу, чтобы ты знала одно – что бы с тобой ни случилось, какие бы каверзы тебе жизнь ни подстраивала – а она, скажу тебе, большая мастерица подстраивать каверзы, – ты должна знать одно – у тебя всегда есть ты.
Истинная ты. Чистая и сильная. Что бы тебе ни говорили. Как бы тобой ни пытались манипулировать. Как бы ни предавали… а предавать будут, не сомневайся, люди большие мастера предавать…
Так вот знай – твое истинное “я” никому не под силу у тебя забрать. И пока ты
