пистолет, когда я говорю ему тихое:
– Спасибо.
– Он правда твой отчим?
– Нет.
– Тогда тебе повезло. Можешь написать на него жалобу, если он причинил тебе какой-либо вред.
– Не успел, – говорю я и качаю головой, чтобы потом посмотреть ему в глаза.
Отлично. Теперь у меня нет никакого желания возвращаться обратно.
Что мне делать? Ходить до утра по территории квадранта? Я бы пошла к Эллиоту, но не хочу идти в дом, где находится Кларк.
– На будущее лучше не покидать ночью пределы комнат, – из раздумий выводит голос Маршалла, – всякое может случиться.
– Знаю, но иногда обстоятельства складываются по-другому.
– Да… ты права. Иногда обстоятельства обязывают менять решение. Прогуляемся?
Я молчу, не зная, что на это ответить, мы ведь даже с ним незнакомы. Я видела его дважды в жизни, это третий. И в первую встречу он убил человека.
– Не бойся, – говорит он, словно читая мысли, – если ты не доверяешь, то правильно делаешь. Но я могу назвать свой позывной номер и в случае если мои действия покажутся странными, то напиши жалобу и меня понизят, возможно, даже отправят за пределы квадранта.
– Тогда ты убьешь меня.
– Нет. Я никогда не причиняю вред женскому полу, – мои брови приподнимаются, – вы слишком слабый пол, а я предпочитаю выбирать соперника себе по силам.
– Не стоит недооценивать…
– Знаю. Но всё равно никогда не подниму на девушку руку.
Его губы растягиваются в улыбку.
– Сто тридцать девять, девятнадцать. Маршалл Коулман.
– Я запомнила, Маршалл.
– Хорошо.
Рукой он указал на дорогу вперед, будто пропуская меня, и я согласилась. В конечном счете, он мне помог, избавив от Кларка.
– Кстати, я не знала, что мы с тобой друзья.
– Ему нужно было что-то сказать, чтобы он скорее отстал. Это было, на мой взгляд, лучшим решением. Они же боятся нас.
– С чего ты взял?
– Потому что мы убиваем людей, ты сама это видела, Эйвери, – значит, он помнит меня.
– Можно просто Эйви, раз мы якобы друзья.
– Хорошо, Эйви.
– Что ты делал здесь? Патрулировал?
– Нет, моё жилье находится в двух домах отсюда. И вот теперь ты знаешь чуть больше, поэтому должна перестать трястись, как осенний лист.
Только когда он это сказал, то я и правда заметила, что трясусь. Наверное, последствия произошедшего.
– Откуда мне знать, что ты не врешь?
– Для чего?
– Не знаю, – пожимаю плечами, на подсознательном уровне зная, что Маршалл говорит правду.
– Это правда. Я бы пригласил тебя к себе, но так ты только сильнее подумаешь, что я задумал нечто плохое, поэтому не стану этого делать. Мы ведь ещё не настолько близкие друзья, правда?
